Перейти к содержанию

OSAO

Участник форума
  • Постов

    503
  • Зарегистрирован

  • Посещение

Весь контент OSAO

  1. На обороте отрывок из стиха С.Надсона 1883 г.: "Разбита жизнь, обмануты мечты, Последний свет бессильно угасает…"
  2. Сейчас ооочень внимательно рассмотрел клеймо и обнаружил доп. пометку. Кое-как смог её зафотать... Под головой клейма надпись-то как-бы двухэтажная, причем, верхняя выбита четко, а нижняя - еле видна WKC KC То есть, мне стало понятно, что вещь сработана фирмой Вайерсберг, Киршбаум & Ко. из Золингена, что это продукция массовая и, скорее всего, изготовлена ближе к войне. Но что это было, пока не ясно.
  3. Сейчас внимательно осмотрел эфес с лупой - дырки от заклёпки нет. На этом месте есть небольшой скол материала, похожего на эбонит. Какая-то гарда, несомненно, была, но ближе к такой (из сети). А по клейму никаких ассоциаций не возникает?
  4. В апреле-мае 1945 часть, где служил мой отец, стояла в каком-то пригороде Берлина. В одном из брошенных особняков он снял со стены какую-то как бы шпагу. Но для чего она такая ефрейтору? Он и обрубил в гараже её покороче... Прошу специалистов ответить, возможно ли по этому обрубку определить, от какого оружия он произошел? Ширина клинка у эфеса - 20 мм, толщина - 6 мм.
  5. Чтобы создать четкую программу, нужно четко представлять, как устроено общество, сколько и каких людей придерживаются каких позиций.
  6. Прошел месяц, как я с негодованием написал Девятову и в редакцию. Как говорится: а в ответ - тишина. Что ж, остаётся думать, что это было тестирование общества. То есть, пукнуть и посмотреть, как отреагируют. Опыт прошел успешно: никакие трудящиеся никаких гневных писем никуда не направили. Так, булькнуло пару раз на паре форумов... Ведь, эти жуковские "188 см" - явная провокация. Но, пациент скорее мертв, чем жив.
  7. Я написал Девятову письмо: Сергей Викторович! Возможно, вы не в курсе, но от вашего имени в журнале «Родина» №6-2023 появилась статья «Как Сталин «попал под лошадь». Она размещена в спецрубрике «Научная библиотека «Родины», что, казалось бы, соответствует вашему статусу. Но… Эта статья позорит и вас, и редакцию. Это какие байки из склепа… Всего в научной рубрике этого журнала семь статей. Шесть из них, как и положено научным статьям, заканчиваются разделом ссылок на источники. И только ваша статья голая. Глядя в потолок, что ли, вы её писали? А рост Жукова 188 см? Как вы могли такую дичь написать? Надеюсь, вы примете меры, чтобы редакция журнала выступила с опровержением. По-моему, это заказ конкурентов журнала "Родина". Его "Научная библиотека" публикует порой очень острые статьи. Все они снабжены справочным аппаратом, и придраться к существу невозможно. Вот и запустили откровенную лажу, чтобы обосрать редакцию. Приложу несколько фоток про "188 см". Рост Монтгомери - 167 см, Эйзенхауэра - 179, Рокоссовского - 198
  8. Не собираюсь защищать авторов статьи, просто замечу, что своё "фуфло" они опубликовали под своими именами, в отличие от анонимных форумных критиков. Не нравится что-то? Так можно написать хоть всем троим, благо их емейлы в журнале опубликованы.
  9. В журнале "Родина" №6-2023 в рубрике "Научная библиотека" есть статья "Как Сталин "попал под лошадь". В ней описываются малоизвестные подробности заблаговременной подготовки парада 1945 года. Среди прочего, подробно описан эпизод с неудачной примеркой Сталина к роли конного Принимающего парад. Прочитать журнал онлайн можно здесь https://zhurnala.ru/rodina-6-iyun-2023/
  10. Сегодня можно загружать в тему только картинки в джипеге. Но иногда было бы удобно прицепить к посту текстовый либо тексто-графический файл в PDF. Но такой возможности пока (?) нет, и приходится всовывать длинный текст внутрь поста. Как насчет того, чтобы создать возможность прицеплять пдф-ки?
  11. 30 мая 2023 г. в "Белгородских Известиях" вышло интервью с местным историком В. Замулиным, к.и.н., специализирующемся на изучении истории Курской битвы. Удивительно, но для того, чтобы разобраться с некоторыми вопросами, ему пришлось обращаться в архивы США. В итоге диссертацию-то он защитил, но от клейма очернителя отмывается до сих пор. Изучить и рассказать, как было О кропотливом исследовательском труде и интереснейших архивных находках, которые легли в основу его книг, рассказал белгородский историк и писатель Валерий Замулин. 2023.05.30 - БИ №041- Переоценка курской битвы - газета.pdfБольшую часть жизни уроженец Прохоровского района, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Юго-Западного государственного университета, а с недавних пор и член научного совета по истории Великой Отечественной войны при историко-филологическом отделении РАН посвятил исследованию истории Курской битвы и Прохоровского сражения. Валерий Николаевич является автором более 120 печатных работ, в том числе 15 монографий на нескольких языках по этой теме. А в ближайшее время выйдет его первая детская книга о Курской битве, которую планируют издать на средства, собранные с помощью народного финансирования. — Валерий Николаевич, расскажите, какой будет эта книга и как детям нужно рассказывать о Великой Отечественной войне? — Для меня это новый опыт, потому что в детской книге должен быть совершенно другой подход к подаче информации. Нужно рассказать о Курской битве просто, кратко, объёмно, а главное доступно для ребёнка. Считаю, что начинать изучение истории Великой Отечественной войны надо с раннего возраста. В школах сейчас на это отводится всего несколько часов. И учитель — хочет не хочет — вынужден идти по программе. Поэтому задача перед нами — мной и главным редактором издательства «Пятый Рим» Григорием Пернавским — стоит очень непростая: сделать небольшую, но яркую, доступную и интересную книжку, чтобы её хотелось взять в руки и ребёнку, и взрослому. Издательство и свои деньги вложит, но оно маленькое и самостоятельно этот проект не потянет. Вот мы и решили, как говорится, «кинуть шапку» на «Планете» (краудфандинговая платформа. — Прим. авт.). За первые три дня собрали больше 600 тысяч рублей, а это говорит о том, что в обществе есть интерес и запрос на такую литературу. И что она будет востребована, как предыдущие книги издательства, посвящённые Великой Отечественной войне — «Блокада» и «Победа». Живая история — Валерий Николаевич, а как вы сами заинтересовались историей? — Наверное, во мне это изначально было заложено. К тому же я родился на прохоровской земле — в Журавке, где шли тяжелейшие бои начиная с 1941 года. Все посадки и особенно поля здесь были завалены военными артефактами. Земля их выталкивала из себя, а я собирал. Родители поддержали моё увлечение и разрешили в зале — главной комнате дома — устроить, по сути, военный музей. Я тогда в 4-м классе учился. К окончанию Журавской восьмилетней школы у меня было уже более 1200 экспонатов. Начиная от гильз, снарядов, элементов пулемётов, касок, заканчивая траками от советских и немецких танков. Я по своему музею экскурсии проводил для желающих. Однажды произошёл удивительный случай: ко мне пришёл сосед — одинокий дедушка, который всю войну прослужил авиационным механиком. Посмотрел он музей, похвалил и сказал, что передаст в него свои награды — орден Красной Звезды, «За отвагу», «За боевые заслуги», за взятие Варшавы. Для меня это было невероятным — такое доверие мальчишке… А ещё свою роль сыграло то, что директором нашей школы был историк, ветеран войны Алексей Иванович Заболоцкий. Своими воспоминаниями об участии в ней он особо не делился, но уроки истории очень интересно вёл. Тогда я и понял, что больше всего меня интересует военная история. — То есть к моменту окончания школы сомнений, куда поступать, у вас не было? — Да, уже к 6-му классу я понял, что хочу быть историком — не педагогом, не археологом, а именно историком. Хотя в то время у меня было довольно смутное представление о том, что это такое. После окончания 10-го класса Прохоровской школы я поступил в Белгородский пединститут на исторический факультет. Закончил первый курс, и меня призвали в армию. Попал на Северный флот, где прослужил два года в береговой части обеспечения. Для меня армия стала большим опытом. Я там увидел низовую военную организацию государства. К тому времени у меня уже было чёткое осознание: то, что в книжках написано — теория, а в армии я увидел, как оно на практике. И это понимание накладывалось на рассказы ветеранов, которые я слышал в детстве, как они в окопах сидели, голодали и мёрзли, какие командиры были. Ко мне тогда пришло осознание, что военную историю очень «причёсывали». Это сформировало желание узнать «как было по-настоящему», стремление видеть за праздничной «открыткой» реальность. Я считаю, что для историка это важнейшее качество. — А интерес к Курской битве как и почему у вас возник? — Это случилось на третьем курсе института, когда надо было выбирать специализацию. Интерес именно к Курской битве появился, во‑первых, потому что я здесь родился, жил рядом с теми, кто в ней участвовал. И я начал изучать военную историю: собрал все книжки в нашей домашней библиотеке, пошёл в районную библиотеку, потом в областную. И где-то в течение лета-осени — то есть 4–5 месяцев — штудировал монографии, мемуарную литературу и периодику по истории Великой Отечественной войны с акцентом на Курской битве. Но делал это осознанно: у меня была тетрадь, куда я заносил информацию, полезна ли книга или в ней одна «вода». Так прочитал я более 600 томов и, когда начал баланс подводить, понял, что истории Курской битвы как таковой у нас нет. Потому что я прочёл много о ней, но ничего не понял. Не понял, когда она началась реально, потому что наши считали, что 5 июля, на западе — 4 июля. У нас была своя историо­графия, у них своя — и они никак не сопрягались. И тогда я решил, что надо этим заниматься. Пришёл к преподавателю и сказал, что хочу написать диплом по Курской битве. Мне объяснили, что для диплома нужны материалы не только из книг, но и документы, которые ещё засекречены. Но чтобы не отбивать у меня желание к исследовательской работе, мне посоветовали: сейчас сдавай экзамен, а начнут их рассекречивать, тогда и можно с ними поработать, уже имея в кармане диплом историка. Архивные находки — И вы последовали этому совету и занялись научной работой, как только для этого представилась возможность? — Не совсем. Я окончил институт в 1992 году, вернулся в Прохоровку, женился, у меня родился сын — и остро встал вопрос о трудоустройстве. Работы не было, но неожиданно подвернулась вакансия в адми­нистрации района, где создали отдел по делам молодёжи. Мне предложили его возглавить. В этой структуре я проработал четыре года. В это же время, в 1993–1994 годах, началось строительство мемориального комплекса будущего музея-заповедника. Достроили, нужно было его обустраивать, обслуживать — и мне сказали, дескать, вот ты, молодой историк, вперёд! Так 1 марта 1996 года я стал первым директором музея-заповедника «Прохоровское поле». Но проработал в этой должности всего полгода, так как быстро понял, что, во‑первых, административная работа не для меня. А во‑вторых, возможности реализовать внутреннюю потребность заниматься историей я не получил. Поэтому написал заявление о переводе на должность замдиректора по научной работе, где в служебных обязанностях было чётко написано: заниматься научно-исследовательской работой по профилю. А тут как раз для этого возникли условия: прошло 50 лет с момента окончания войны, документы по интересующей меня теме рассекретили. — Вы, конечно, сразу ринулись в архивы? — Я составил план работы и начал заниматься подготовкой базы источников. Сначала поехал в Центральный архив Министерства обороны и с 1996 по 2004 год там по неделе-две работал. Я понял, что нашёл то, к чему так стремился: увидел колоссальный объём информации, который никто до меня не видел, никто с этими документами не работал. Среди них были журналы боевых действий, разведсводки, распечатки телефонных разговоров Н. Ф. Ватутина с командующими армий — бюрократия советская ещё та была, сохранилось очень много материала. Тогда и понял: это колоссальный труд на годы, я нашёл клад, и его нужно разработать. В 1999 году появился первый обработанный материал — была опубликована большая статья с новейшими материалами по истории Прохоровского сражения. В ней я привёл боевой состав танковой армии Ротмистрова, её потери. А потом музей-заповедник начал издавать Книгу памяти погибших в Прохоровском сражении, и я предложил сделать её не только с именами-фамилиями павших, но и с большой вводной статьёй, с перечнем частей и соединений и с указанием, где они вели боевые действия и чем отличились. В итоге первую часть книги издали как обычно, а вторую — как я предложил: с большим очерком на научной основе и большой детализацией событий. Эта книга стала моей первой крупной исследовательской работой. Потом я свой очерк переработал, расширил, и в 2005 году появилась моя первая самостоятельная монография — «Прохоровка: неизвестное сражение великой войны». С неё началась моя работа не только как исследователя, но и как военного историка. — А в чём разница между ними? — В более широком подходе. Когда я только начал работать в архивах — ещё во время подготовки очерка — то понял, что мне не хватает материала. Ведь в документах была отражена только одна сторона. Нужны были другие документы — войск Вермахта. Они находились в Германии, но немцы тогда настороженно к русским исследователям относились, могли и визу не дать. Мне пришла идея съез­дить в Национальный архив США. Ведь в 1945 году немецкие войска стремились сдаться в основном союзникам, в том числе и 4-я танковая армия, которая в Курской битве играла очень важную роль. Все её документы американцы вывезли к себе, эти материалы хранятся в Национальном архиве США, который находится под Вашингтоном. В нём можно было поработать не только с оригиналами документов, но и купить фотоплёнку, на которой были сняты эти материалы, — американцы просто на этом деньги делали, ведь для них это была чужая история, чужая война. Я пошёл к директору музея и попросился в командировку туда, пообещав, что мешок этих плёнок привезу. Привёз и для себя многое смог выписать за две недели, проведённые в американском архиве. Когда начал работать над новыми книгами, все необходимые документы перевёл и начал сравнивать информацию — нашу и немецкую. И вот этот метод работы на двух базах архивных источников и их сравнительный анализ впоследствии стал характерной особенностью моих книг. Если проведён нормальный анализ, информация должна примерно совпадать и показывать реальную картину, какой она была, ошибки командования, их причины, сильные и слабые стороны войск, успехи и неудачи. То есть в этом случае влияние субъективного фактора — исследователя — минимизируется. Я могу думать и говорить что хочу, но есть факты. И выводы свои я подтверждаю двумя базами документов — и наших, и немецких. Правда о Прохоровке — Какие открытия по Курской битве и Прохоровскому сражению вам удалось сделать благодаря своему методу сравнения? — В своей первой книге «Прохоровка» я предложил новую периодизацию сражения. Его надо считать с 10 по 16 июля. Потому что оно общевойсковое, а не чисто танковое. И началось оно 10 июля, потому что 9 июля командующий 4-й танковой армии Г. Гот поставил задачу всему танковому корпусу СС взять Прохоровку, а до этого таких задач не ставилось. Следовательно, с 10 июля советские войска занимались удержанием обороны в районе Прохоровки — то есть противодействовали наступающему противнику. В результате до 16 июля эсэсовцы Прохоровку и прилегающий к ней район взять не смогли, и в ночь на 17 июля начался отвод сил на исходные позиции. Операция «Цитадель» провалилась. Следовательно, закончилось и сражение за Прохоровку. Победили в нём наши войска, так как 4-я танковая армия свою задачу не решила, а армии Ротмистрова, Жадова и Крючёнкина выстояли. Кроме того, в «Прохоровке» я впервые опубликовал таблицу потерь в бронетехнике 5-й гвардейской танковой армии за 12 июля 1943 года, посчитал каждый танк по документам: где был подбит или сожжён, на какой срок попал в ремонт. И получилось, что в этот день армия Ротмистрова под Прохоровкой свою задачу не выполнила. Полностью сгорели и вышли из строя с ремонтом на неделю 362 машины, а ещё 140 требовали текущего ремонта. В живой силе армия понесла весомые потери. К концу дня ситуация была очень тяжёлая. Первоначальный замысел контрудара был правильный, но с ним опоздали на два дня. А когда проводили контрудар, то этот огромный бронированный каток армия ввела в бой под Прохоровкой в двух районах — 640 машин разно­времённо, а не сразу все: южнее Прохоровки, в районе Ржавца и юго-западнее Прохоровки, в районе высоты 252.2. У высоты наступало два корпуса — 340 танков и САУ. Если бы эта бронированная махина, эшелонировано — 150, 150 и 150 танков — развернувшись, как положено, двинулась вперёд, то никакой бы корпус СС не устоял. Они бы всю его пехоту и технику уничтожили и закатали в чернозём. Но район развёртывания на утро 12 июля находился там, где танковая бригада — 53 танка — не могла выстроиться в линию — местность не позволяла. Ударный клин армии Ротмистрова находился в очень узком горлышке юго-западнее станции, в теснине. И гвардейцы не смогли использовать свою мощь, несколько сотен танков, сведённых в единое целое, на относительно узком участке фронта. А нам десятилетия рассказывали, что вся эта махина вперёд рванула и уничтожила всё, что было на её пути. Но на самом деле вместо «лавины боевых машин» получился «тоненький ручеёк». Танки выходили и разворачивались побатальонно (по 26) перед огневыми позициями вражеской артиллерии. В результате по самым скромным подсчётам за 10 часов боя в районе Звонницы — высота 252.2 — было потеряно 4,5 тысячи личного состава и 165 танков при продвижении на 2 километра. А задача была — выйти к Яковлево и даже повернуть в направлении Белгорода, то есть углубиться в оборону корпуса СС почти на 30 км. Поэтому в своей книге я называю 12 июля самым трагическим днём в истории Прохоровского сражения и одним из самых неудачных дней Курской битвы. — И у вас хватило смелости поднять этот вопрос? — Когда вышла книга, пошли положительные отзывы, но я чувствовал, что не всем это понравилось. Прежде всего, не понравилась моя самостоятельность. Я назвал своими именами крупные проблемы Прохоровского сражения, дал ссылки, процитировал документы, но меня всё равно назвали очернителем Курской битвы. Мою должность в музее сократили, однако меня поддержали коллеги-историки, руководство Юго-Западного университета, расположенного в Курске, предложило работу. Я прикрепился туда как соискатель, сдал кандидатский минимум и написал диссертацию по Курской битве. А ещё начал работу над двумя книгами — «Курский излом» и «Засекреченная Курская битва». Но работать преподавателем я был не готов, а должности научного сотрудника в университете на тот момент не было. И я ушёл в Курский госуниверситет, где эта вакансия как раз открылась, и проработал там восемь лет. По принципу достоверности — Как сейчас складывается ваша научная и писательская деятельность? — В 2017 году я вернулся в Юго-Западный университет как ведущий научны2023.05.30 - БИ №041- Переоценка курской битвы - газета.pdfй сотрудник. Занимаюсь темой «События Великой Отечественной войны на территории Курской области». За это время я переработал и переиздал все свои прежние книги и издал несколько новых. А в прошлом году вышла наша совместная с сыном Виктором, тоже защитившим кандидатскую диссертацию по теме Курской битвы, книга «Мифы и легенды Огненной Дуги». По сути, это путеводитель по истории Курской битвы. Но знаете, очереди исследователей за мной нет — и это меня расстраивает. Но есть и то, что радует: в 2014 году появился 21-й том Российской энциклопедии, где сказано, что Прохоровское сражение было не 12, а 10–16 июля. Там есть сноска, в том числе и на мою книгу. А в 2021 году вышел учебник истории А. В. Шубина под редакцией В. Р. Мединского, в котором говорится не только о Прохоровском сражении, но и упоминаются Поныри — «точка напряжения» на севере Курской дуги. То есть изменения идут, среди российских историков появился консенсус по многим вопросам истории Курской битвы. И главное — в 2021 году меня включили в научный совет по истории Великой Отечественной войны при историко-филологическом отделении Российской академии наук. То есть и меня как специалиста по военно-исторической тематике, и результаты моей многолетней работы признали на высоком научном уровне. — Валерий Николаевич, о чём вы как исследователь мечтаете? — Я хочу, чтобы молодые люди из моих книг почерпнули реальную, живую, достоверную историю, знали о реальных, а не придуманных, больших достижениях нашего народа, наших предков, нашей Родины. Мы не святые, путь нашего государства — это не победа к победе. Это огромный тяжёлый труд, направленный на сохранение своей страны, своего народа, совершенствование условий жизни. Мы сохранили 50 лет мира на планете — это заслуга именно нашего народа. И сейчас выдюжим. Всё будет хорошо. Беседовала Тамара АКИНЬШИНА Фото Алексея ДАЦКОВСКОГО
  12. Спасибо! Интересно, наверное, собирать наградные листы именно штрафников.
  13. Вот здесь описано, что, по легенде, Сталин подсадил Черчилля на коктебельский коньяк https://vk.com/wall-81668509_155838 "На банкете Черчиллю подали бокал коктебельского. История свидетельствует: отпив всего один глоток, Черчилль ... обратился к Сталину с вопросом о "напитке ангелов", который ему только что подали .... а в Ливадийском Дворце был подписан ещё один договор - о поставках коньяка из Коктебеля в личный винный погреб Сэра Уинстона. ... Когда весть о том, что Черчилль лишился должности достигла СССР, Сталин принимает решение о прекращении поставок коньяка из Коктебеля. Экс-Премьер пришёл в ярость." Хохма это или правда - желающие могут разобраться самостоятельно.
  14. На документе слева речь идет об Ялтинской конференции, когда Сталин ещё не был генералиссимусом, а справа - о Потсдамской, на которой он был уже в этом звании. На письмах есть даты?
  15. Последняя встреча Сталина с Черчиллем состоялась в феврале 45 года в Ялте. В июле Черчилль перестал быть премьером, и Сталин даже отменил поставки коньяка ему. Так что, большой это вопрос, как погоны попали в Лондон... Может, Сталин послалему по почте, в виде прощального подарка, типа, держи да помни? Потому и края косые... )))
  16. Тегеранская конференция описана вдоль и поперек. Если погоны дарились, об этом кто-то обязательно написал бы в мемуарах. Вот, например, репортаж 2018 года, с 75-летия со дня конференции: https://mir24.tv/news/16337239/stalo-izvestno-chto-stalin-podaril-cherchillyu-v-tegerane "Глава СССР Иосиф Сталин в ходе Тегеранской конференции в 1943 году подарил премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю подарок на тему сказок знаменитого писателя Александра Пушкина. Об этом рассказал советник директора Федеральной службы охраны России, доктор исторических наук Сергей Девятов, сообщает РИА «Новости». В своем интервью, приуроченном к 75-летию со дня конференции, Девятов рассказал о записях в дневниках участников мероприятий. В них указано, что в ходе встречи Сталин подарил Черчиллю каракулевую шапку и несколько фарфоровых статуэток, выполненных в стиле сказок Пушкина. В частности, одна из статуэток была посвящена «Сказке о рыбаке и рыбке». На ней, предположительно, были изображены старик, старуха и посреди них – золотая рыбка – действующие персонажи произведения". Если погоны в музее демонстрируются, значит, они туда попали законно. Но как именно? Мнение - ничто, источник - всё. )))
  17. На плакатике рядом с погонами написано: "Эти погоны маршала Советского Союза носил советский диктатор Иосиф Сталин. Потрясенный поражениями 1941 года, Сталин преобразовал Красную Армию. Он продвигал новое поколение лидеров с большей свободой в принятии решений. В 1943 году для офицеров были вновь введены старые Императорские русские погоны. Они символизировали растущую независимость армии от контроля коммунистической партии". Эта надпись не упоминает, когда и где погоны были подарены. Ваше "Их якобы..." - оно на что опирается?
  18. Возможно, ушко у медали стачивалось, чтобы хранить её в монетной капсуле.
  19. Похоже, что это значок лауреата какого-то малоизвестного музыкального Конкурса У... У... Н...
  20. В лично полученном, то есть, подлинном длина молотка равна длине серпв, а у показанного шеврона ручка серпа явно короче.
  21. Интересная фамилия попалась в книжке - Расколинос. Задал в поиск - есть такие по факту...
  22. Хочется попытаться выяснить, в каком гвардейском конном полку служил флигель-адьютант, ротмистр Вронский. Толстой указал его место службы довольно расплывчато - "в привилегированном полку". Хорошо. Наверное, самым привилегированным был Кавалергардский полк. Но мог ли Вронский служить кавалергардом, если он "был невысокий, плотно сложенный брюнет"? Вроде как кавалергард - это рослый, сильный человек. Ещё можно зайти с другой стороны: как Толстой описал командира полка. Ч.III, гл. XXI. — "Ты всегда после этого точно из бани, — сказал Петрицкий. — Я от Грицки (так они звали полкового командира), тебя ждут. Вронский, не отвечая, глядел на товарища, думая о другом.Полковой командир Демин занимал большой помещичий дом. Вернувшись к столу, полковой командир опять вышел с бокалом на крыльцо и провозгласил тост: «За здоровье нашего бывшего товарища и храброго генерала князя Серпуховского. Ура!» Кутеж у полкового командира продолжался долго. Пили очень много. Качали и подкидывали Серпуховского. Потом качали полкового командира. Потом пред песенниками плясал сам полковой командир с Петрицким". Понятно, что фамилия Демин придумана Толстым. Но, ведь, не граф и не князь Демин. Опять же, прозвище Грицко вряд ли дали бы графу. Потом, спьяну плясать перед песенниками не каждый командир полка будет. То есть, вряд ли Толстой взял бы в прототипы графа Игнатьева, реального командира кавалергардов во время написания романа. А вот физиономия Протасова-Бахметева, реального командира л.-гв. Конного полка в то время, судя по фотке на его странице, вполне подходит для такого прозвища, да и титул графа он получил только к 50 годам... Какие могут быть предположения?
  23. Хэх! Впечатляет объем первого предложения поста, автор заворотил его прямо как Лев Толстой... Но если всмотреться в этот набор слов, то становится понятно, что пациентам "Зеленой Пряжки" разрешили пользоваться интернетом по часу в день...
×
×
  • Создать...