Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации:
проблема доступа к документам
Опубликовано в журнале
"Отечественные архивы" № 2 (2004 г.)
Проработав 5 лет с фондами Центрального архива Министерства обороны РФ, автор пришел к выводу, что, подчиняясь внутренним правилам ЦАМО, не сможет ознакомиться с полным спектром интересующих документов в контексте проводимого научного исследования.
Саботируя положения федерального законодательства и даже требования приказов министра обороны, руководство ЦАМО РФ и Архивной службы Вооруженных сил РФ вывели исследовательскую работу по изучению истории Великой Отечественной войны за рамки правового поля. Отсутствие путеводителя по фондам архива, немотивированная недоступность многих даже несекретных материалов - все это отбивает у исследователей желание работать в ЦАМО.
Между тем Федеральный закон "О государственной тайне" устанавливает для органов государственной власти, министерств и ведомств порядок формирования развернутых перечней сведений, подлежащих засекречиванию: в них могут включаться лишь те сведения, которые отнесены статьей 5 данного закона и Перечнем, утвержденным Указом Президента РФ № 1203 от 30.11.1995, к категориям сведений, подлежащих засекречиванию. Однако в перечень сведений, отнесенных Правилами работы в читальном зале ЦАМО СССР и приказом министра обороны № 270 от 04.07.1996 к секретным, включены новые категории. На этом основании исследователям запрещено изучать следующую архивную документацию: служебно-должностные характеристики; служебные аттестации; карточки наложенных взысканий, равно как и сведения о взысканиях; переписку по должностным назначениям, присвоению воинских званий, награждению; нереализованные наградные листы; политдонесения; разведсводки армий и Штаба ВВС Красной армии; протоколы допроса военнопленных; документы военной прокуратуры; учетные карточки осужденных военным трибуналом; советские листовки на немецком языке; трофейные немецкие учетные карточки на советских военнопленных; трофейную документацию Вермахта, а также имена убитых в бою либо плененных солдат и командиров противника.
Добавлю, что с самого окончания войны на особом хранении находятся захваченные советскими войсками документы Вермахта.
Автор внимательно изучил утвержденный Указом Президента РФ № 1203 в 1995 г. Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне. Изменения в него вносились неоднократно: 24.01.1998, 6.06.2001, 10.09.2001, 29.05.2002. В перечне почти 90 пунктов, но трофейная документация среди них не значится. Более того, Министерство обороны РФ не является правопреемником Вермахта, а соответственно, и ЦАМО РФ не имеет никаких юридических оснований держать трофейный фонд на особом хранении.
Абсолютно очевидно, что, относя вышеперечисленные архивные материалы к секретным, министр обороны РФ нарушил принцип обоснованности и своевременности, предусмотренный статьей 6 раздела 3 Федерального закона "О государственной тайне".
Можно уверенно утверждать, что 99,9 % боевых документов времен Великой Отечественной войны, хранящихся в ЦАМО, не содержат особо важных, совершенно секретных или секретных сведений. Поскольку законом "О государственной тайне" предусмотрен именно 30-летний срок секретности для военных документов, материалы подразделений Министерства обороны СССР 1941 - 1945 гг. по определению не могут оставаться на секретном хранении. Сроки секретного хранения в ЦАМО превышаются более чем вдвое, и документы 1941 г. вступили уже в третью тридцатилетку секретности! Усугубляя правовой беспредел, авторы приказа № 270 нарушили также принцип определенности и четкости формулировок нормативных актов. В приказе использованы формулировки, которые могут быть произвольно истолкованы правоприменителями. Речь идет прежде всего о сведениях, "компрометирующих" и "затрагивающих охраняемые законом интересы, честь и достоинство лица". Можно с уверенностью утверждать, что архивисты военного ведомства заинтересованы в неопределенности формулировок, чтобы иметь возможность ограничить исследователей в праве на получение информации.
Некоторые исследователи наивно полагают, что, получив соответствующую форму допуска и разрешение фондообразователя, они могут миновать насаждаемые в ЦАМО запреты. Но, как показывает опыт, сотрудники архива регулярно нарушают даже заведенный в Министерстве обороны порядок доступа к секретным документам. Наши коллеги, имея разрешение фондообразователей - командующих родами войск и крупных управлений, а затем и Архивной службы Вооруженных сил РФ на доступ к документам, так и недополучили от трети до половины запрошенного. При этом архивисты не ссылаются на закон и обращаются с опытными исследователями (один из которых работает в ведомственных архивах более тридцати лет) как с первоклассниками.
Нарушения действующего законодательства имеют в ЦАМО многолетнюю историю: архив навязывает российским исследователям соблюдение дискриминационных и не имеющих юридической силы правил. До февраля 2004 г. исследователи были вынуждены подчиняться Правилам работы в читальном зале ЦАМО СССР (далее - Правила) и Приказу министра обороны № 270 "Об утверждении наставления по архивному делу в Вооруженных силах РФ". "Правила" датируются 1991 г. Единственным нормативным актом, на который косвенно ссылаются Правила, является приказ министра обороны СССР № 225 от 1981 г., отмененный в 1996 г. приказом № 270 министра обороны РФ. С февраля 2004 г. вступили в действие "Правила работы в читальном зале ЦАМО РФ".
Существенно, что Министерство обороны не передавало текст приказа № 270 руководству ЦАМО на протяжении двух лет! Причем, даже после того, как приказ № 270 поступил в ЦАМО, руководство архива не подготовило на его основе новые правила работы в читальном зале.
Кстати, Правила запрещали исследователям общаться между собой, дабы они не знали, какую тему изучают их коллеги. Заодно нам запрещено контактировать и с зарубежными исследователями.
Ни Правила (как 1991 г., так и 2004 г.), ни приказ № 270 Минобороны не были согласованы с Федеральной архивной службой России и не прошли регистрации в Министерстве юстиции РФ, хотя в соответствии с законом должны были представляться в Минюст не позднее пяти дней со дня их подписания.
Получив наш запрос, Министерство юстиции направило в Минобороны письмо с предложением представить приказ № 270 на государственную регистрацию. Вскоре заместитель руководителя Департамента регистрации и контроля за ведомственными нормативными актами, советник юстиции 1-го класса госпожа Ахвердиева сообщила мне, что "Министерство юстиции Российской Федерации отказало в государственной регистрации приказа министра обороны РФ № 270 от 04.07.1996 (письмо Минюста России от 20.11.2003 № 07/11819-ЮД)".
Поясняя мотивацию Министерства юстиции, госпожа Ахвердиева резюмировала: "Минюст России отказал в государственной регистрации приказа министра обороны РФ от 04.07.1996 № 270 "Об утверждении Наставления по архивному делу в Вооруженных Силах РФ" в связи с его несоответствием законодательству Российской Федерации, в частности пункту 12 Правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 13.08.1997 № 1009 (с изменениями и дополнениями) и части четвертой статьи 20 Основ законодательства Российской Федерации об Архивном фонде Российской Федерации и архивах от 07.07.1993 № 5341-1.
В соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 23.05.1996 № 763 "О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти" нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти, кроме актов и отдельных и положений, содержащих сведения, составляющие государственную тайну, или сведения конфиденциального характера, не прошедшие государственную регистрацию, а также зарегистрированные, но не опубликованные в установленном порядке, не влекут правовых последствий как не вступившие в силу и не могут служить основанием для регулирования соответствующих правоотношений, применения санкций к гражданам, должностным лицам и организациям за невыполнение содержащихся в них предписаний. На указанные акты нельзя ссылаться при разрешении споров".
Хотя Министерством юстиции было предписано отменить приказ № 270 в десятидневный срок, руководство ЦАМО РФ продолжает опираться на не имеющие юридической силы нормативные акты.
Принципиально важно, что руководитель Федеральной архивной службы России В.П. Козлов предельно четко сформулировал в своем письме начальнику Архивной службы Вооруженных сил РФ полковнику Ильенкову (исходящий Росархива № 3/539-к от 15.04.2003) характер правовой проблемы, с которой регулярно сталкиваются исследователи: "Ознакомление с приказом министра обороны РФ от 04.07.1996 № 270 "Об утверждении наставления по архивному делу в Вооруженных силах РФ" позволяет сделать вывод, что многие его положения входят в противоречие с некоторыми нормативными правовыми актами (Закон РФ от 20.02.1995 № 24-Ф3 "Об информации, информатизации и защите информации", Основы законодательства об архивах..., Основные правила работы ведомственных архивов, утвержденные Главархивом СССР).
Ведомственные нормативные правовые акты Минобороны России, регулирующие работу пользователей в читальных залах архивов, нуждаются в серьезной переработке с учетом требований действующего законодательства".
Игнорируя нормативные правовые акты и одновременно апеллируя к Правилам 1991 г. и Приказу 1996 г., архивисты военного ведомства играют с исследователями в своего рода юридический наперсток. Когда им удобно, они ссылаются то на Правила, то на приказ.
Практика эта более чем порочна еще и потому, что во многих положениях указанные Правила и приказ вступают в противоречие.
Уровень юридической неподготовленности сотрудников ЦАМО РФ столь вопиющ, что они не в состоянии объяснить исследователю, какими законами Российской Федерации при работе с архивными документами они руководствуются, определяя, например, понятие "личная тайна" или классифицируя сведения, затрагивающие "честь и достоинство". Автор отправил соответствующий запрос на имя начальника читального зала подполковника Пермякова еще 10 февраля 2003 г. Руководство архива оставило его без ответа.
Интерес не был праздным: в повседневной практике сотрудники ЦАМО расширительно толкуют понятие личной тайны. Так, одни относят к ней авторство боевой характеристики, другие - вообще решительно все критические служебные характеристики и аттестации.
Для того чтобы эффективнее манипулировать исследователями, контролируя их работу и влияя на ее ход, руководство ЦАМО требует план-проспект проводимого исследования (как цензурный сюжетно-тематический ограничитель исследовательской работы), тем самым игнорируя пункт 1 статьи 12 главы 3 Федерального закона "Об информации, информатизации и защите информации" 1995 г., согласно которому исследователи "не обязаны обосновывать перед владельцами этих ресурсов необходимость получения запрашиваемой ими информации".
В ЦАМО до сих пор практикуется цензурирование выписок из несекретных документов и ограничение на вынос рабочих тетрадей с территории архива, что противоречит "Правилам работы пользователей в читальных залах государственных архивов Российской Федерации" (1998 г.), пункт 3.2.8. которых гласит: "Рукописные материалы пользователей выносятся без пропусков".
В письме начальнику Архивной службы Вооруженных сил РФ В.П. Козлов прокомментировал противоправную практику цензурирования: "По мнению Росархива, недопустимо распространять порядок, предусмотренный при работе с секретными документами, на документы открытого хранения, проводить цензуру сделанных выписок, ограничивать объем выписок".
Учитывая, что многие исследователи, работая в ЦАМО, собирают сведения для историко-документальных публикаций на страницах российских СМИ, руководство архива, вводя цензуру на их выписки, нарушает положение пункта 5 статьи 29 главы 2 Конституции Российской Федерации: "Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещена".
Еще возмутительнее то, что в ЦАМО архивисты цензурируют выписки, сделанные из несекретных материалов только российскими исследователями, которым даже запрещено приносить персональные компьютеры. Иностранцы имеют право пользоваться ноутбуками, их выписки не подвергаются никакой цензуре. Это противозаконное противопоставление российских исследователей зарубежным свидетельствует о том, что в ЦАМО РФ установлен режим дискриминации в зависимости от гражданства.
Буквально каждый российский исследователь может привести примеры возмутительного самоуправства сотрудника читального зала "цензора" М.Д. Усенко. Так, летом 2002 г. она изъяла рабочую тетрадь у исследователя Ю.П. Мащенко, несколько месяцев кропотливо собиравшего сведения о своем дедушке, пропавшем в районе Сталинграда. "Цензор" отказалась возвращать исследователю тетрадь - и это при том, что он просматривал несекретные материалы, для работы с которыми у него не спрашивали никаких форм допуска и разрешений Архивной службы Вооруженных сил РФ. Все эти бумаги от Ю.П. Мащенко потребовали уже задним числом, шантажируя уничтожением тетради.
Осенью 2000 г. "цензор" вырезала из моей тетради цитату из советской листовки на немецком языке, которую летом 1942 г. разбрасывали над занятыми противником территориями советские бомбардировщики. Листовка призывала немецких солдат сдаваться и не служить преступному гитлеровскому режиму.
Вскоре, сопоставляя германские и советские документы, автору удалось идентифицировать советский бомбардировочный экипаж, сбитый противником и до сих пор числившийся пропавшим без вести. Могила экипажа, расположенная на южной окраине Витебска, считалась безымянной, но благодаря проведенной нами исследовательской работе имена погибших стали известны, а их родственники узнали, где покоятся тела предков. Из экипажа выжил лишь летчик, попавший в плен. Готовя статью для публикации в витебской газете, автор сделал выписки из трофейной карточки этого летчика, проведшего три года в фашистском плену. "Цензор" вместе с инструктором читального зала в четыре руки вымарали из нашей тетради эту выписку, сославшись на приказ Минобороны № 270, запрещающий делать выписки на иных языках, кроме русского. (К слову, в приказе не оговаривается, каким же манером те "избранные", кто будет допущен к трофейным материалам Архивной службой Вооруженных сил РФ, смогут делать выписки на языке первоисточника.) Когда же автор сказал, что, подвергая цензуре выписки из несекретных материалов, архивисты нарушают федеральный закон, "цензор" блеснула своими юридическими познаниями: "Никаких таких законов я не знаю, но действую по правилам!"
По самым скромным подсчетам, несколько тысяч дел, которые были бы доступны в государственном архиве, удерживаются в ЦАМО. Например, многие материалы РВС за период с 1918 по 1921 г. остаются в Подольске, хотя должны быть переданы в Российский государственный военный архив. Тяжелая ситуация сложилась и с предвоенными материалами военных округов. Самые поздние документы округов, хранящиеся в РГВА, датируются концом 1940 г., хотя этому архиву должны были быть переданы все предвоенные документы. Однако до сих пор материалы военных округов первой половины 1941 г. находятся в ЦАМО, вопреки принципу разделения фондов ЦАМО и РГВА по временному рубежу июня 1941 г.
Особо драматичная участь постигла фонд личных дел офицеров, завершивших службу в РККА до начала Великой Отечественной войны. В ЦАМО РФ исследователям отвечают, что этих офицерских дел в архиве нет. В то же самое время сотрудники РГВА официально утверждают, что личные дела офицеров, уволенных из РККА в предвоенный период, находятся именно в ЦАМО. (И лишь 10 марта 2004 г. руководство ЦАМО в ответ на наш очередной запрос признало наличие отдельных личных дел офицеров за довоенный период.) Утаивание же документов является первым шагом к их уничтожению. По нашим сведениям, многие офицерские дела проходят своего рода "чистку": из них изымаются и уничтожаются документы "схожего" содержания.
Для того чтобы понять всю серьезность угрозы, нависшей над фондом личных дел, напомним, что в 1953 г. Министерством обороны была уничтожена учетно-послужная документация на младший начальствующий состав. Именно после столь варварского уничтожения документов (в ЦАМО сохранились лишь наградные, трибунальные и похоронные карточки этой категории военнослужащих) наша страна лишилась сведений обо всех, кто не дослужился до офицерского звания.
Говоря о состоянии архивного дела в Министерстве обороны, необходимо упомянуть проблему обеспечения сохранности архивных фондов. В читальном зале ЦАМО нет ни камер наблюдения, ни контроля за составом документов тех дел, которые изучают исследователи.
Пару лет назад в ЦАМО разразился скандал, связанный с выходом книги Дмитрия Хазанова "Неизвестная битва в небе Москвы 1941 - 1942. Оборонительный период". Ее автор использовал множество архивных фотографий, хотя практически не заказывал их копии. В ходе проведенной проверки дел, с которыми он работал, обнаружилось отсутствие многих фотографий. И это неудивительно: в свое время, выдавая Хазанову дела, архивисты не пересчитывали фотографии, а принимая, не проверяли, все ли на месте.
За те 5 лет, что автор работал в ЦАМО РФ, самое большее, чего удавалось добиться от архивистов, - внесения пометок об обнаруженном нами отсутствии отдельных листов, но акты в связи с этим не составлялись ни разу.
В картотеке офицерского состава доступны учетно-послужные карты (УПК) офицеров. Поскольку бланки множества УПК печатались на некачественной бумаге, края листов нередко покрываются грязноватой бахромой. Архивисты попросту состригали края для того, чтобы удобнее было перебирать УПК в ящике. При этом нередко задевались верхние строки и фотокарточка, приклеенная в левом верхнем углу на развороте листа.
Сотрудниками ЦАМО изуродованы многие УПК: лишился темени стрелок-бомбардир Г.П. Ивакин (5.11.1916 - 30.06.1941), уроженец деревни Дмитриевка Балаковского района Саратовской области; по самые брови был "скальпирован" Н.Е. Котов (8.11.1920 - 30.08.1942), уроженец деревни Аношкино Кулобинского района Калининской области, работавший техником при бомбардировщике ставшего в дальнейшем Героем Советского Союза летчика Степана Швеца, перу которого принадлежат книги "Под крыльями ночь" и "Рядовой авиации". Это варварское обращение с документами прекратилось совсем недавно - только после того, как 11-й отдел, в котором хранится учетно-послужная картотека, возглавил подполковник А.А. Довгерт, выделяющийся на фоне большинства других архивохранителей ЦАМО внимательным отношением к архивному фонду.
Любой архив, в том числе и ЦАМО РФ, только тогда может обеспечить интересы пользователей, когда в нем четко следуют принятым российским законам, а не устаревшим ведомственным инструкциям.
Г.Р. Рамазашвили
Удивительно, чесслово... Черным по белому, русским языком, пишу: на момент революции в Капитуле... а мне показывают августовский приказ 1917 года. Понятно же: какое золото могло оставаться в хранилище Капитула при Временном правительстве, когда Керенский его искал, где мог, даже с груди награжденных снимали! Петерс же, вообще, говорит по 1918 год. Еще раз повторю: НА МОМЕНТ РЕВОЛЮЦИИ, т.е. на 2 марта 1917 года, Капитул располагал определенным запасом невыданных золотых наград и бронзу никому не вручали. Если кто-то располагает сведениями о вручении бронзовых наград (орденов и ГК 1-2) в царский период, то буду признателен за такую информацию.
