Djan

а мне тоже видится , что номер дублировался другим пуансоном.. лично я такого набивания не встречал чтоб сначала одним а потом другим...

Спасибо большое всем ответившим! Мнение сложилось такое, что лучше ничего не трогать, что бы не было хуже.

Мне кажется , что медаль копаная, так вот под восстановлением я подразумеваю, воздействие реактивов, что бы почистить медаль. Поэтому вопрос насколько она подвержена действию земли и каков процент что после восстановления она будет смотреться лучше? Простите если не совсем точно выражаюсь, но надеюсь смысл мной сказанного ясен.

реверс...

Здравствуйте. Тема не моя, но хотелось бы параллельно по возможности собирать военные награды императорской России. Что можно сказать по такой медали? По подлинности и возможности восстановления. С уважением Сергей.

Книга интересная! А фильм посмотрел сегодня и были эпизоды когда ком к горлу подступал...

...

еще...

фрагменты..

вот такая.

Подскажите пожалуйста , что означает 7 БР. на петлице. и к какому роду войск принадлежит? С уважением Сергей.

...

майор Садовничий

да и вообще мужик геройский ...пять ранений ...

Не забыл.. )) просто ребята , я сечас на отдыхе сами понимаете Вернусь все скину ... Кстати насчет автора, дед был очень хороший! Никогда себя не выпячивал может поэтому и был наградами обделен, хотя как говорилось на другой ветке главная награда это жизнь ...ему повезло прожил долгую жизнь и до конца дней сохранял твердую память и здравый рассудок, чего кстати желаю всем...

что еще добавить? в 1987 году небольшим тиражом вышла его книга где он рассказывал о партизанских буднях... но лично я ее не видел хотя скан первой страницы у меня есть...

В Благовещенске была такая организациям "Мельстрой", которая строила и ремонтировала в области мельницы, зерновые элеваторы, крупорушки. Вот я и поступил туда на работу. Главная контора находилась во Владивостоке, а её отделение находилось в нашем городе. Инженер этой организации Архангельский не раз бывал в Благовещенске и однажды предложил мне переехать во Владивосток. Предложение было принято, и в начале 1929 г. я стал жителем Владивостока. Но в тот раз я не прижился на новом месте. Не прош¬ло и полгода, как я оказался в Шкотовском районе. Меня направил туда обком ВКП(6). В Хабаровске создавался краевой администра¬тивный и политический центр. А облисполкомы и обкомы ликвидиро¬вались. Районы края укрупнялись и укреплялись партийными кадрами. Получил я работу в Райпотребсоюзе. Был зампредом и членом правле¬ния. Пробыл я там более трех лет, но эти годы, пожалуй, были самыми тяжелыми в моей жизни, больше опасными, чем на фронтах граждан¬ской войны. С 1929 г. началась настойчивая перестройка едино¬личного сельского хозяйства на общинный, колхозный способ произ¬водства. Единоличное земледелие за сотни веков укоренилось в соз¬нании земледельца, и трудно его было оторвать от этой традиции, неизведанная новизна, не имевшая примера, создавала немалую долю сомнения. Бедняцкая часть населения первой сломала лед. Начала вступать в колхозы, середняцкая прослойка колебалась, занимала выжидательную позицию, а кулаки встретили её в штыки. Началась борьба с кулачеством, и начался в районе кулацкий бандитизм, с которым было покончено только в 1932 г. А за предшествующие 2 года да они убили из-за угла более 40 человек. Гибли, в первую оче¬редь, коммунисты, комсомольцы, зачинатели колхозного движения. Я находился в гуще этого водоворота. С партийной директивой в одном кармане, с пистолетом - в другом, ездил по поручению рай¬кома из одного села в другое. Мне дважды пришлось отстреливаться. Выезжая, бывало, в очередную командировку, я с грустью смотрел на жену и детей. А вернусь ли живым? В 1933 году я выехал из этого района без разрешения Райко¬ма и получил партийное взыскание – выговор. Затем работал в звероводческом совхозе «Сидими» Посьетского района. Больше в должности счетного работника. Еще в Благовещенске я закончил вечер¬ние трехмесячные курсы счетоводов и с большим запозданием про¬ходил практику. Последние 2 года перед Великой Отечественной войной работал в той же должности в родственном совхозе "Песчаный". В 1941 году 14 августа был мобилизован в ряды Советской Армии. Служил в должности политработника в одном небольшом армей¬ском подразделении в районе ДВК, на маньчжурской границе. С реорганизацией института комиссаров, в армии был направлен на учебу, на курсы усовершенствования начальствующего состава "Выст¬рел", которые находились в гор. Уссурийске. После годичного обу¬чения в звании старшего лейтенанта был назначен командиром роты в 158 СП. ,190 С.Д. 25 армии. В рядах этого подразделения участвовал в боях с японскими империалистам на сей раз на тер¬ритории Манчжурии под Северным Мулином, на станции Сяочензы под крупный городом Мурацзяном. Демобилизовался из рядов Советской Армии в мае 1946г. Из наград имею одну медаль "За отвагу" и Юбилейные. После месячного отдыха влился в ряды трудового люда мирных профессий. Военный мундир с удовольствием заменил на гражданский костюм. Поступил на работу в контору «Сахалинуголь» которая организовалась во Владивостоке в связи с осво¬бождением Южней части Сахалина. Угольную промышленность, вторую отрасль экономики острова, после рыбы, японцы основательно перед уходом разрушили. Большой поток грузов этой отрасли направлялся на Сахалин, наша контора и занималась перевалкой этих грузов. Я работал в должности начальника базы, последние года два в должности заместителя начальника конторы. В I960 году меня пере¬вели на Сахалин. Там я работал в тресте «Сахалиншахтострой», точнее в строительных управлениях треста. Вначале в Тельнавском, затем Ударнинском и под конец в Шахтерском. Работал больше по линии снабжения, однако, некоторое время занимал должность помощника начальника Телновского СУ. Там закончилась моя трудовая деятельность и там вышел я на пенсию. Оттуда с женой мы верну¬лись во Владивосток поближе к детям. Пенсионный период моей жизни ничем не примечателен. Никаких бурь над моей головой не проносилось. Кроме естественной утраты Олиной бабушки Полины Гавриловны. На этом и заканчиваю описание своей автобиографии.

В начале 1920 года политическое положение на Дальнем Востоке было довольно сложное. Создавалось буферное государ¬ство от Байкала до Владивостока со столицей в Верхнеудинеке. Советское правительство шло на такую акцию при условии, чтобы все войска интервентов (японцев, американцев и др.) были вы-ведены из пределов Дальнего Востока и, чтобы в дальнейшем не было никакого вмешательства с их стороны. Я не историк. Не берусь утверждать, на базе этих принципов состоялось соглаше¬ние или каких-либо иных, но японцы действительно вывели свои войска из Амурской области. Вывод из Читы и Хабаровска надолго задержали. Коварство японских самураев в те годы было неотъемлемой тактикой в их международной политике. Партизанским соединениями не составило больших трудностей ОЧИСТИТЬ область от белогвардейцев включая и г. Благовещенск, гарнизон которого был частично уничтожен, а остатки бежали в Манчжурию. Потери партизан в боях за город были в пределах сотни человек. Поко¬ятся они в братской могиле на одной из площадей города. Наш "Неустрашимый" в боях не участвовал, ему было поручено нести охрану большого железнодорожного моста через р. Зею и, получив замену, мы вступили в город лишь в конце марта. Трудное время партизанских походов в Приамурье осталось позади. В течение апреля мы хорошо отдохнули, перебили вшей, и после реорганизации в составе шестого ковполка во главе с его командиром Бутриным 7 мая 1920г. я выехал на Забайкальский фронт. Надо было защищать «Красный остров» - Амурскую область, в которой была восстановлена Советская власть, а в Чите и Ха¬баровске по-прежнему были японцы и белогвардейцы. Стык двух враждующих сил осью которого была забайкальская железная дорога проходил между станциями Куэнга и Укурей. На Забайкаль¬ском фронте были сосредоточены значительные партизанские силы, включая несколько кавалерийских и пехотных полков под единым командованием. Было 4 бронепоезда и трехдюймовая артиллерия. Все лето до осени бои происходили с переменным успехом, то затихая до позиционной окопной перестрелки, то внезапно акти-визировались. Линия фронта пружинила между станциями Укурей, Бушулей, Пашино, Зилово перемещалась на Запад, когда про¬тив нас были одни беляки. И на восток, когда в защиту беляков выступали японцы. Два сражения носили ожесточенный характер. В одном из них на Забайкальских сопках осталось до шестисот японских самураев, в другом мы основательно потрепали семёновцев. Осенью, когда японцы эвакуировались из Читы, наши части перешли в решительное наступление и после четырехдневных сра¬жений на подступах к Чите с Запада, наш полк первым ворвался в Читу на рассвете. 6 ноября 1920 года, после падения Читы, одни беляки отступили по железной дороге в сторону Манчжурии с прощаль¬ными боями на ст. Борзя, Оловянная и генеральным двухдневным сражением под Даурией, другие отступали в Монголию по Акшинскому тракту. Их преследовал и наш полк. После боев под станицами на реке Онон, Чиндакт и Сосучей мы вышвырнули их в Монголию. Тогда я не знал, что мне было суждено еще раз с ними встретиться. Этими боями завершилось полное освобож¬дение всего Забайкалья.

В начале 1920 года политическое положение на Дальнем Востоке было довольно сложное. Создавалось буферное государ¬ство от Байкала до Владивостока со столицей в Верхнеудинеке. Советское правительство шло на такую акцию при условии, чтобы все войска интервентов (японцев, американцев и др.) были вы-ведены из пределов Дальнего Востока и, чтобы в дальнейшем не было никакого вмешательства с их стороны. Я не историк. Не берусь утверждать, на базе этих принципов состоялось соглаше¬ние или каких-либо иных, но японцы действительно вывели свои войска из Амурской области. Вывод из Читы и Хабаровска надолго задержали. Коварство японских самураев в те годы было неотъемлемой тактикой в их международной политике. Партизанским соединениями не составило больших трудностей ОЧИСТИТЬ область от белогвардейцев включая и г. Благовещенск, гарнизон которого был частично уничтожен, а остатки бежали в Манчжурию. Потери партизан в боях за город были в пределах сотни человек. Поко¬ятся они в братской могиле на одной из площадей города. Наш "Неустрашимый" в боях не участвовал, ему было поручено нести охрану большого железнодорожного моста через р. Зею и, получив замену, мы вступили в город лишь в конце марта. Трудное время партизанских походов в Приамурье осталось позади. В течение апреля мы хорошо отдохнули, перебили вшей, и после реорганизации в составе шестого ковполка во главе с его командиром Бутриным 7 мая 1920г. я выехал на Забайкальский фронт. Надо было защищать «Красный остров» - Амурскую область, в которой была восстановлена Советская власть, а в Чите и Ха¬баровске по-прежнему были японцы и белогвардейцы. Стык двух враждующих сил осью которого была забайкальская железная дорога проходил между станциями Куэнга и Укурей. На Забайкаль¬ском фронте были сосредоточены значительные партизанские силы, включая несколько кавалерийских и пехотных полков под единым командованием. Было 4 бронепоезда и трехдюймовая артиллерия. Все лето до осени бои происходили с переменным успехом, то затихая до позиционной окопной перестрелки, то внезапно акти-визировались. Линия фронта пружинила между станциями Укурей, Бушулей, Пашино, Зилово перемещалась на Запад, когда про¬тив нас были одни беляки. И на восток, когда в защиту беляков выступали японцы. Два сражения носили ожесточенный характер. В одном из них на Забайкальских сопках осталось до шестисот японских самураев, в другом мы основательно потрепали семёновцев. Осенью, когда японцы эвакуировались из Читы, наши части перешли в решительное наступление и после четырехдневных сра¬жений на подступах к Чите с Запада, наш полк первым ворвался в Читу на рассвете. 6 ноября 1920 года, после падения Читы, одни беляки отступили по железной дороге в сторону Манчжурии с прощаль¬ными боями на ст. Борзя, Оловянная и генеральным двухдневным сражением под Даурией, другие отступали в Монголию по Акшинскому тракту. Их преследовал и наш полк. После боев под станицами на реке Онон, Чиндакт и Сосучей мы вышвырнули их в Монголию. Тогда я не знал, что мне было суждено еще раз с ними встретиться. Этими боями завершилось полное освобож¬дение всего Забайкалья.

Но о Герке решил сказать еще несколько слов. Выхо¬дит, что я больше пишу о нем, чем о себе, но нельзя отделить одно от другого, разорвать живую связь событий. До назначения в наш отряд командиром, на его счету уже было несколько геройских поступков, когда его рука беспощадно карала врагов революции при невероятных условиях. Благовещенский журналист Б.А. Машук, а ныне писатель, написал повесть «Сполохи», пос¬вященную геройским походам Герки, увековечив память об этом замечательном человеке. Повесть не отражает полноты событий, хотя автор распо¬лагал нужным материалом. Очевидно, издательство ограничило объем повести, и её пришлось сократить. Она в меру подкра¬шена художественной белитристикой, легко читается и поучитель¬на для современной молодежи. Отряд оказался расчлененным и прекратил свое существо¬вание. Нас было двое. После нескольких дней блужданий и не встретив своих, мы влились в конный отряд Бондаренкоэ а спустя пару недель перешли в отряд «Неустрашимый». Переход от пешеходного передвижения к конному не прошел для нас гладко. Лошадей мы получили сразу, а вот с седлами было плохо, не скоро мы раздобыли их, а ездить на лошади без седла крайне неприятно и седоку и лошади. "Неустрашимый" насчитывал больше двухсот человек. Это уже была сила. У него было несколько ручных пулеметов. А стра¬тегическая маневренность позволяла объединять несколько конных отрядов при необходимости в единый кулак. Это позволяло партизанскому руководству более активно защищать свою родную землю от чу¬жеземных пришельцев. Партизанское движение в нашей области в зиму 1920 г. достигло самой высокой активности. Бои шли между партизанами и интервентами в разных районах. Нашему отряду, а, следовательно, и мне приходилось участвовать в боях под Березовкой, Семиозеркой, Осиновкой и особенно в большем Тарбо-гатаевеком сражении, где участвовало несколько отрядов в нас¬туплении на это бандитское гнездо. Это было большое старовер¬ческое село. Религиозные мракобесы, потеряв чувство националь¬ной гордости, помогали японским интервентам. Пригласили роту японцев, вооружили до зубов всех мужчин, женщин и подростков. Хочешь не хочешь получай винтовку и защищайся от антихристов. Всюду наставили пулеметов - каждый дом крепость. Окопы, ходы сообщения, проволочное заграждение вокруг села в три ряда. Все это действительно было внушительным оборонительным сооружением, которое нельзя было сокрушить с ходу ни сабельным клинком, ни атакой, без артподготовки. Попытка овладеть селом стоила немалых жертв, и наступление было прекращено. После этого удара староверы прекратили терроризировать соседних 2 села, которые они наполовину сожгли, а имущество разграбили. Полную расплату за свои злодеяния они получили месяца 3 спустя.

До половины сентября отряд беспрерывно наносил повреждения на железной дороге. Поджигались деревянные мосты , а в районе действий их насчитывалось 8 штук. Разводились рельсы, спиливались десятками телеграф¬ные столбы, обрывались провода. Не успевали японцы восстано¬вить один мост, как поджигался другой. Восстановленные мосты интервенты обкладывали дерном. Для его заготовки и подвоза мобилизовались крестьянские повозки. Такие мосты труднее было поджигать, но и тяжелее было гасить и восстанав¬ливать. Интервенты нервничали, обстреливали из бронепоездов днем и ночью ближайшие перелески и другие объекты, в том числе и крестьянские заимки, А их пехотные подразделения шастали по проселочным дорогам в поисках нашего отряда. Но Герка умело и осторожно руководил отрядом, уклоняясь от встречи с ними. Диверсии выполнялись только в ночное время с предварительной тщательной разведкой, а к рассвету отряд удалялся в какой-либо густой перелесок, на дальние заимки. Собрания в деревнях тоже проводились в ночное время. Герка был и прекрасным агитатором. Население, в основном, было настроено революционно. Снабжало нас продовольствием, одеж-дой, обувью, которая быстро изнашивалась, выделило повозки для перевозки продуктов, обеспечивало конспиративную связь. За этот период мы ликвидировали 9 человек предателей и полицаев, в том числе попа, его дочь, офицершу, работав¬шую в купе с отцом и одного бывшего жандарма. Святой отец ездил по деревням на требу или в порядке шефства над паствой, шпионил, выявлял партизан и их пособников. По его следам ехали каратели и учиняли кровавую расправу. Мы поте¬ряли за это время 4 человека. Наступала осенняя распутица с заморозками. Герка гото¬вил отряд к дальнему переходу в таёжную северную часть облас¬ти, где базировались главные силы партизан. Дальнейшее пре¬бывание в этих местах грозило опасностью. Японцы шли по нашим следам. Все было подготовлено к отходу, собраны все люди, заготовлены продукты. В один пасмурный день Герка, оставив отряд в укромном месте, рискнул пойти днем в нашу деревню на конспиративную встречу и напоролся на японскую облаву, в которой участвовало, кроме роты японцев до пол¬сотни белогвардейцев и кулацких активистов. Его опознали и подвергли побоям, пытались дознаться, где отряд. Он нас не выдал. Замучили его японцы в своем гарнизоне на ст. Средне-Белой, ныне там стоит скромный памятник, на нем начертаны слова "Легендарному Герке, партизанскому разведчику и командиру". К концу того же дня отряду стало известно о траги¬ческой судьбе своего любимого командира, Его место занял молодой, не старше меня, шустрый паренек Гаркуша Илья, В ту же ночь мы выступили по намеченному Геркой маршруту. Но последняя декада сентября оказалась трагичной и для отряда. Через 2 ночных перехода Гаркуша решил отступить от этого правила, считая, что мы вышли из опасной зоны, расположил отряд на ночлег в небольшом хуторе из пяти-шести домов. А невдалеке, как после оказалось в поселке Пеканово, нахо¬дился гарнизон колчаковцев. Кто-то донёс, и пехотный батальон этих вояк ночью напал на нас полусонных, сняв предварительно бесшумно пост. При стычке одна треть отряда погибла, а оставшиеся в живых, в том числе и я, влились в другие отря¬ды и продолжали борьбу.

Несколько слов об отце. Прежде всего это был человек труда. В упорном труде от зари до зари он добывал хлеб насущный, чтобы прокормить и приодеть шестерых едоков. Его натруженные руки способны были выполнять и многие другие житейские потребности. Он был и сапожником и шорником, мог починить телегу и прочий хозяйственный инвентарь. Обладал спокойным характером. Был в меру строг и добр, что составляло духовную противоположность матери. Закончу свое описание деревни и моих родителей общим сравнительным выводом. Темнота и невежество уживались в деревне с целомудренной нравст¬венностью, простотой, добротой, честностью, чего так недостаёт некоторым современным людям. Перенесемся теперь на несколько лет вперед, на середину 1919 г. За это время я вырос, стал здоровым деревенским парнем, а в стране произошли большие перемены. Время круто повернуло в сторону обновления общественного устройства государства. Победила социалистическая революция. На Дальнем Востоке шла гражданская война, хотя власть в Амурской облас¬ти еще находилась юридически в руках Колчака, а фактически в руках Японских оккупантов. Уклоняясь от очередной колчаковской мобилизации, я скрывался на заимке и искал встречи с партизанами. К концу июня на нашу заимку набрела неболь¬шая группа партизан и с того момента я бесповоротно стал на сторону защиты Советской власти. Возглавлял группу Георгий Рулев, а по кличке Герка, человек лет 25, успевший понюхать фронтового пороха, ветеран партизанской борьбы в нашей области. Обладал мужеством и отвагой этот замечательный че¬ловек. Он был направлен партизанским Генштабом, который возглавлял П. Прохоров, в район нашей волости с целью орга¬низации на месте партизанского отряда для нанесения диверсионно-подрывных действий по железнодорожной ветке, связывающей г. Благовещенск с основной Сибирской магистралью у города Белогорска, чтобы дезорганизовать самурайские перевозки. Длина этой ветки 109 км. Помимо этого отряд должен был вести разъяснительную работу среди крестьянского населения в прилегающих деревнях, с целью мобилизации населения для борьбы с японскими оккупантами и белогвардейщиной, а также ликвидацией враждебных элементов. Такова была главная стра¬тегия отряда. В короткий срок Герка создал боеспособный подвижной отряд. Вначале в нем было немногим больше 10 че¬ловек, а под конец задания больше 30.

Автобиография ГАЛЬЧЕНКО Николая Акимовича (написано 25.04.1982 года) Моя внучка шестиклассница школы Оля Гальченко пристала ко мне, чтобы я написал ей свою автобиографию, отрезав все пути для отступления. В её понятии её дедушка участник гражданской и Великой Отечественной войн, хотя я на Западном фронте не был, а только на Восточном. А она считает, что я ничто иное, как геройская личность. На самом деле в моей жизни не произошло ровно ничего выдающегося и тем более геройского. Моя судьба похожа на миллионы судеб другие людей без ярких, но в то же время и без темных пятен, если не отступить от истины, от собственной совести и не нарисо¬вать её в более ярких красках. Соблазнительная тенденция, поразившая некоторых людей в наше время, но для меня она чуждая. Поэтому думаю, что не будет интересно её использовать в школе для связи времен и поколения, как образец для подража¬ния подрастающего поколения. Родился я в последнем году прошлого столетия в кресть¬янской семье жителя д. Успеновки Амурской области, пересе¬ленца с Украины. Почти вся деревня, более сотни дворов были выходцы из Полтавской и Киевской губерний. Они привезли с собой не только разную бытовую и хозяйственную утварь, но и весь облик духовной и бытовой жизни, вековую традицию Украинского народа. Подобрали живописное место для деревни вблизи большого озера, где и началась их новая жизнь на другом краю страны. Беспросветный крестьянский труд, благодат¬ная земля долины Амура давала переселенцам неплохие урожаи, но хлеб шел на рынок за бесценок, поэтому к началу новой эры деревня не достигла уровня средней зажиточности по Даль¬невосточному стандарту. Было больше бедняков, куда входило и хозяйство моего отца. Моё ранее детство было хмурым и безрадостным, не лучше была и юность. Мы росли сами по себе, кто был покрепче, выжил, кто послабее - не уцелел. У родителей не было мате¬риальной и физической возможности уделять внимания детям. А безграмотность, темнота, суеверие, всякие предрассудки отягощали, а не способствовали делу воспитания. К тому же моя мать была религиозна до фанатичности и настолько же су¬еверна. Засорила мою детскую голову разным дурманом, от которого я избавился много лет спустя, будучи в партизанском отряде. Врачебной ПОМОЩИ практически не существовало. На 14 деревень нашей волости, разбросанных на расстоянии друг от друга на 15 - 25 км приходился один одноглазый фельдшер, некий Уваров. С детской одежонкой было крайне плохо. В зимнее время я с младшей сестренкой больше отсиживался на печи, а летом голопузую детвору отогревало солнце. С пищевым рационом дело обстояло несколько получше; летом были молочные про¬дукты, а зимой кроме украинского борща на столе часто было сало, основная жировая продукция крестьянского стола. В 1910 г. в нашей деревне открылась начальная школа, которая строилась на средства сельской общины в течение 3-х лет. Я был в числе первых учеников. За три зимы нау¬чился читать и писать, изучил 4 действия арифметики и закон божий. Этой науки по царскому разумении вполне было доста¬точно для деревенского мужика. В восемь-девять лет я уже помогал родителям: пас корову» свиней и пр., а в 14-15 лет был уже главным помощником отца, самостоятельно пахал пароконным плугом поле, боронил, ухаживал за лошадьми и т.д.

Выставляю автобиографию своего дальнего родственника. Для удобства чтения перебил ее в ворд... В наше время многое переоценивают, но я думаю , что за скупыми строчками этой биографии проглядывается , что нельзя все мазать лишь черной краской. У каждого будь ты "белый" или "красный" была своя правда. Это действительно были тяжелые годы НАШЕЙ станы и судить о них не нам...Так получилось что и еще один мой прадед но уже по отцовской линии, выходец Беларуси, воевал против Колчаковских войск да так потом и остался в Сибири жить, если верить преданию то награжден орденом Красное Знамя РЭФ. Я думаю что если б было больше таких автобиографий, нам было бы проще разобраться в тех событиях...

Геройский мужик!