О наградах...

[Michail_SVPO]

"...заметив, что в земле, куда он приехал, чин и военный мундир преважное дело, стал требовать того и другого, и его приняли в службу генерал-майором по армии. Тогда притворился он обиженным, утверждая, что чин сей слишком мал для человека, который в отечестве своем был министром; не вдруг, но через два года произвели его генерал-лейтенантом. Не помню за что, Государь пожаловал ему Аннинскую ленту; он отослал ее назад, утверждая, что ему, кавалеру св. Иакова Компостельского, неприлично принять орден ниже его, и наоборот Государь прислал ему Александровскую ленту." - Ф.Ф. Вигель, "Записки".

Изменено 10 июня, 2022 пользователем Michail_SVPO

[DANILA 2609]

Воспоминания о поэте В.И. Лебедев-Кумаче.

"...16 октября 1941 года Москву охватила паника. Враг подошел вплотную к столице, иностранные дипломаты и руководители страны готовились к эвакуации. По Москве поползли слухи, что город сдают. Лебедев-Кумач наотрез отказывался эвакуироваться в Казань и был готов защищать Первопрестольную с оружием в руках, но ЦК партии был непреклонен.

На фоне стресса и перенапряжения у сталинского лауреата случился нервный срыв. Как рассказывала внучка поэта Мария Деева, он увидел портрет Сталина в газетном киоске на Казанском вокзале.

Лебедев-Кумач сорвался на вождя и швырнул в его портрет один из своих орденов с криком: "Что же ты, сволочь усатая, Москву сдаешь?".

Василия Ивановича арестовали и на несколько месяцев поместили в казанскую психлечебницу НКВД. Неизвестно, сколько бы продержали в четырех стенах прославленного поэта, если бы не заступничество его друга, героя-полярника Эрнста Кренкеля. В 1942 году Лебедев-Кумач вышел из больницы с подорванным здоровьем после инфаркта, но все равно рвался на фронт..."

На фото: В.И. Лебедев-Кумач

[DANILA 2609]

Из дневников генерала Каманина Н.П.:

1964 год, 4 апреля:

"Слушал вчера по радио, как Хрущев вручал в Будапеште Яношу Кадару звезду Героя Советского Союза…. «За что?» — вот вопрос, с которым ко мне обращались сотни людей. «За что?» — спрашиваю и я — и не нахожу ответа: здравый смысл против таких злоупотреблений…. Есть только одно объяснение — это намек на то, что 17 апреля, когда исполнится 70 лет Хрущеву, самому Никите должны преподнести это высокое звание. На войне он его не заслужил, подвигов не совершал, но он будет Героем — подхалимы дадут ему это высокое звание.

Тридцать лет я ношу звание Героя, я гордился этим званием, но сейчас оно для меня поблекло. Хрущев оскорбляет самые высокие чувства народа".

[Michail_SVPO]

В 23.06.2013 в 12:53, Michail_SVPO сказал:

Из книги А.Драбкина "Я дрался на Т-34": "А мы остались в этой рощице. Пока стояли, на нас наскочили три немецких связиста, тянувшие провод. Их скрутили. Пытались с ними говорить — никто немецкий язык не знает. В воронку посадили, поставили автоматчика, чтобы не убежали. Потом смотрим, а против движения колонны едет «Опель Адмирал» — машина классная, видать, начальники едут. Они свернули с дороги и, решив срезать или просто заплутав, поехали левее этой рощицы, где мы стояли, по полевой дороге. Я вскакиваю на танк, хватаю автомат и механику кричу: «Давай наперерез!» Он рванул и точно перехватил машину. Я выскакиваю из танка, даю очередь по мотору. Машина остановилась. Офицеры, что в ней сидели, и водитель остолбенели. Я автомат на них наставил и командую: «Вег». Вылезают четыре лоботряса — три офицера и водитель. Я: «Хенде хох!» Они руки подняли. Один вдруг бросился бежать по ходу движения машины. Я за ним, решив, что с остальными наши сами справятся, но те даже не шевельнулись. Вдруг он поворачивается и бежит обратно. Ага, думаю, испугался, засранец. Он подбегает к машине, хватает из нее портфель и бежит в другую сторону, к той колонне, что по дороге прошла. Я за ним. На бегу стреляю в него — не попал. Вторая очередь — тоже мимо. Это только в кино быстро попадают, а в жизни — нет. А тем более на бегу из «ППШ». Третья очередь, и автомат заклинило — утыкание патрона. Я начинаю передергивать затвор. Он понял, что что-то случилось, повернулся, видя, что я колупаюсь с автоматом, достает «парабеллум» и стреляет. Мимо! Теперь уже я от него бегу к машине, а он за мной. Повезло — я еще раз передергиваю затвор, и автомат застрочил. Тогда поворачиваюсь — он еще не остановился и бежит на меня — и даю длинную очередь. Немец как будто на стену наскочил и упал. Подошел поближе, для уверенности еще очередь дал. Забрал у него портфель, часы, «парабеллум». У меня самого было два пистолета на поясе и за пазухой, но почему-то я не догадался ими воспользоваться, когда автомат заклинило. Посмотрел в портфель — там какие-то карты. Еще подумал, что, наверное, это что-то важное, раз немец вернулся к машине их забрать. Подцепили эту машину тросом к танку. Водителя — за руль. Лоботрясов — в машину. Связистов немецких и трех автоматчиков — на танк, и приказал двигаться в штаб бригады. Оказалось, что в портфеле была карта контрудара в районе города Секешфехервар, утвержденная фюрером. Вот как этот эпизод описывается в книге Сергея Матвеевича Штеменко «Генеральный штаб в годы войны» (М.: Воениздат, 1989):

 

«В полосе наступления 3-го Украинского фронта враг тоже подготовил контрудар, опираясь на укрепленную линию „Маргарита“, но просчитался во времени, и его намерения были сорваны в момент сосредоточения сил контрударной группировки. Об этом свидетельствовали две карты 2-й танковой дивизии немцев, захваченные 22 декабря 1944 г. в районе Секешфехервара войсками 3-го Украинского фронта. Они о многом рассказали опытному штабу. Ф. И. Толбухин доложил тогда в Генеральный штаб: «На одной из них (имеются в виду карты. — С. Ш.) нанесена кодировка большого количества населенных пунктов на нашей территории к юго-востоку от озера Балатон. На другой карте показано расположение штабов 3-го и 57-го танковых корпусов, штабов и частей 1, 3, 6, 23-й танковых дивизий и 130-го танкового полка РГК. Все это наглядно подтверждает, что немцы готовились к активным действиям к востоку от озера Балатон». Как стало известно позже, здесь были, кроме того, 8-я танковая дивизия и отдельные батальоны танков».

 

Так вот убил я этого немца и никакого сожаления не испытывал, остальных шестерых, которые не сопротивлялись, я не тронул, а отправил. Враг есть враг, но никогда я так просто не стрелял. За этот захват меня наградили орденом Суворова. Вызвали меня к командиру корпуса генерал-лейтенанту Говоруненко Петру Даниловичу для награждения. Сидит он и Шелех, начальник политотдела. Командир корпуса, обращаясь к начальнику политотдела, говорит: «Смотри, Шелех, — сопляк, молоко на губах не обсохло, а он уже орден Суворова получил! Я еще такого ордена не имею, а он его получает!»

Справедливости ради для: отчество командира корпуса указано неверно: https://rtg.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6863

[DANILA 2609]

Из интервью Юрия Савичева, футболиста, олимпийского чемпиона, забившего "золотой" гол бразильцам.

"...Так, это что такое?

— Удостоверение заслуженного мастера спорта.

— Точно. А вот — мастера спорта, его получил пораньше. А это? Орденская книжка и орден Почета. Кто-то мне его вручал. Точно — Горбачев! Вот его подпись. От 25 сентября 1989 года.

— Фотографии из Кремля, где Горбачев устроил после Олимпиады торжественный прием, не осталось?

— Нет. Когда в Кремль пригласили, мы все такие думали, что нас ждет шикарный банкет, столы будут ломиться. Но все оказалось очень скромно. Может, потому что чемпионов и призеров у сборной СССР тогда было рекордное количество, команда заняла первое место в общем зачете. При входе каждого обыскивали. Потом Горбачев вышел, всех поздравил, произнес речь и исчез. Руку всем по очереди не жал и ни с кем не фотографировался, не помню такого.

— И банкет был не по высшему разряду?

— Даже не банкет, а фуршет. Все стояли, народу было очень много было. Никакой черной или красной икры, обычные бутербродики.

— Как говорит наш общий друг Александр Львов: «Стоячка».

— Именно так, ха-ха!..."

[Michail_SVPO]

Из воспоминаний В. Ф. Романова "Старорежимный чиновник": "Выезды Государыни были неожиданны, и мне по телефону из Дворца сообщали куда она едет; я быстро одевал ордена, шашку и быстро выезжал на автомобиле по указанному мне адресу. Не привыкнув к парадной стороне службы, я иногда забывал свои ордена дома и тогда брал у сослуживцев первые попавшие ордена. Государыня не замечала, конечно, перемены в моих отличиях, но придворная свита, по-видимому, изумлялась порою неустойчивости моего кавалерского положения".

[DANILA 2609]

Полковник внутренней службы Лариса АСАУЛОВА. Статья ЖАРОВЫ — ФАМИЛИЯ МИЛИЦЕЙСКАЯ о народном артисте СССР Михаиле Ивановиче Жарове (исполнителе роли милиционера Анискина).

"... Жаров честно заработал милицейскую награду -знак «Отличник милиции», которым он очень гордился и в день своего рождения предпочел всем наградам. «Ты не очень-то задирай нос, -шутил он с сестрой, майором милиции. -Теперь такая награда есть и у меня! «

И этот знак, и милицейскую форму Жарова-Анискина передала Нина Ивановна в Центральный музей МВД после смерти брата. В двух милицейских музеях -центральном и областном есть память и о ней самой -фотографии, документы, награды..."

Сразу бросается в глаза неточность в статье: на груди Жарова- знак Заслуженного работника МВД.

[Michail_SVPO]

Встретился в сети любопытный фрагмент из воспоминаний Алексея Федоровича Львова:

"Из Фюрстенштайна поехали мы в Теплиц, где Государь должен был пить воды. Тут собирались ко мне все артисты, которые съехались в Теплиц, и вся знать проводила вечера в маленьких моих комнатах и молча просиживала по нескольку часов сряду. Государь сам прохаживаясь по вечерам, нередко останавливался у моих окошек и слушал мою музыку с удовольствием.

Здесь случилось со мной обстоятельство, весьма необыкновенное, которое вам описать хочу. Пришла ко мне женщина, весьма просто, но чисто одетая, по имени Мальц, и спрашивает, нельзя ли представить Государю, что "русский граф С., во время бытности за границей, взял у покойного ее мужа товаров на 1700 гульденов что, несмотря на все её старания, она денег этих получить не может, и что, оставшись вдовою с детьми и в крайней бедности, она просит об уплате".

Сказав это, она хотела из ридикюля достать счет и вместе с ним вытащила другую бумагу, которая упала; я ее поднял, чтобы ей отдать, как заметил, что к листу этому привязано что-то тяжелое и, развернув, увидал Русский солдатский крест.

- Что это? - спросил я у Мальц.

- Эту бумагу я нарочно принесла с собою, потому что она свидетельствует об обстоятельстве, которое и вам знать будет интересно. Это еще более возбудило во мне любопытство, и я просил ее рассказать мне все подробности. Вот её рассказ.

"Муж мой был дрезденским купцом и во время кампании 1814 года находился в общей милиции. После сражения под Дрезденом, он принес на плечах к нам в дом тяжко раненого русского солдата, приказал мне иметь о нем всевозможное попечение, а сам возвратился к своему месту. Я делала, что могла для облегчения страданий доброго солдата; но все медицинские пособия были безуспешны, и через 10 дней солдат начал чувствовать приближение смерти.

У нас в доме был человек из поляков, который знал русский язык и за больным ходил. Солдат приказал ему позвать меня и сказал мне: "Я умираю, нечем мне заплатить тебе; все мое богатство состоит в кресте, который я заслужил кровью моей и который ты найдешь на моей шинели. Возьми его и будь уверена, что он отплатит тебе за все, что ты для меня сделала".

Потом, поцеловав мою руку, перекрестился и скончался! Родственники мои, слушая это, записали все для памяти, засвидетельствовали, и я действительно, найдя крест на шинели умершего, пришила его к этому свидетельству. С тех пор прошло 24 года, и я храню эту бумагу, как воспоминание примерной благодарности храброго солдата".

Рассказ этот меня тронул, я осмотрел свидетельство, нашел его совершенно удовлетворительным и доложил графу Орлову. Он в тот же день рассказал все Государю, который приказал тотчас деньги вдове отдать, а кресте послать в Инспекторский департамент с запросом кому он принадлежал.

Через короткое время получено было донесение, что крест этот принадлежал солдату такого-то полка (не помню), без вести пропавшему после Дрезденского сражения. Женщина Мальц через несколько времени возвратилась, и какова была ее радость, когда я, не сказав ей ни слова, стал отсчитывать ей 1700 гульденов. Чем долее считал я, тем женщина приходила в большее смятение; наконец, слезы покатились у ней градом, она стала на колени и целовала оставшееся у ней без креста свидетельство.

"Эту бумагу я еще бережнее буду хранить теперь, - сказала она сквозь слезы, - передам детям, как виновницу их благосостояния и в память милосердия Божия и великодушия Российского Государя".

Из окошка я видел, как она шла и в восторге говорила сама с собою. Я благодарил Бога, подавшего мне случай быть участником в деле столь необыкновенном, которое счастливым окончанием упрочило будущность целого семейства, и это, - за оказанное благодеяние русскому солдату."

 

Изменено 26 февраля пользователем Michail_SVPO

[Michail_SVPO]

Из записок графа Федора Петровича Толстого: 

 "Подобные проделки встречались не раз при Екатерине Алексеевне, и офицеры Псковского полка, когда приехал Голицын, говорили: "этот молоденький камергер прислан сюда не служить, а за Георгиевским крестом". Они же рассказывали анектод, всей армии известный, про молодого офицера, господина Обрезкова, покровительствуемого каким-то весьма знатным и сильным при дворе вельможей, присланного волонтером в действующую армию и бывшего прикомандированным к одному конному полку. При первой по его приезде стычке наших войск с конфедератами и завязавшемся довольно горячем деле полковой командир, дав Обрезкову под команду полэскадрона, послал его в дело. Обрезков поскакал, но, не доскакав до неприятеля, струсил, поворотил назад и ускакал со своей командою далеко от места сражения и заперся в какой-то дальней корчме. По окончании этого порядочно значительного дела, где конфедераты были совершенно разбиты, вышли награды всем, отличившимся в этом деле, в том числе и волонтер Обрезков получил Егорьевский крест за спасение полуэскадрона, находящегося под его командою. Впоследствии я не раз видел, что над этим смеялся Петр Александрович со своими офицерами и приезшавшими к нам полковыми командирами.

 Егор Алексеевич впоследствии, по совершенному уничтожении конфедерации, получил также Егорьевский крест, даваемый за отличную храбрость, не только никогда не быв ни в каком против неприятеля в деле, но совсем не видав ни одного вражеского солдата, даже пленного. 

 Как ни был я еще молод в то время, но меня чрезвычайно удивляло, как могла императрица Екатерина, чей великий ум и мудрость правления, всеми прославляемые даже за границею, могла подобными наградами дозволять и даже сама унижать такой важный и почетный орден по его статуту, как Егорьевский крест, который она же и учредила".