Коллекция ли ЭТО?

[MAI]

Начиная с 1994 года я собираю цитаты из художественной литературы, описывающие (как бы это "академически" изложить) процесс приема пищи. Простейший пример - "Демьянова уха" дедушки Крылова. Помните: "Что за уха, да как жирна, как будто янтарем подернулась она..." и т. д.

 

Началось как-то само собой, из любви к искусству, поскольку, подобно одному из героев Гоголя, я никогда не пропускал случая перехватить того-другого на зубы, и одно время даже работал шеф-поваром небольшого ресторана. А потом начал искать "вкусные цитаты" уже целенаправленно.

 

На сегодняшний день точно не подсчитывал, но в этом моем собрании хранятся выдержки из раличных произведений около 1000 отечественных и зарубежных авторов, примерно 1,5 тысячи страниц текста.

 

Отсюда и вопрос: можно ли ЭТО тоже считать коллекцией?

[SVF]

Уважаемый MAI, полагаю, что любые объекты, выбранные из общего вселенского разнообразия и объениненные каким-то родственными признаками можно считать коллекцией. Тем более, что труда на это потрачено наверное достаточно.

Но чтобы утвердиться в своем мнении, хотелось бы посмотреть на отдельные образцы такой коллекции

[СержантЪ]

Обжорство - один из семи смертных грехов!

[MAI]

Пожалуйста!

 

Приятного всем "аппетита"

 

Иван Котляревский

"Энеида"

 

"Все пили снова, ели снова,

Таких поищешь едоков, -

Да всё с тарелочек кленовых,

Из светлых обливных горшков:

Свиную голову под хреном,

Потом лапшу на перемену,

Расправились и с индюком,

За саламатой ели кашу,

Там путрю, и зубцы, и квашу,

Заели маковым коржом".

 

"Ацест Энею, точно брату,

Почет великий оказал;

Всех попросил тотчас же в хату,

Подать горилку приказал;

Потом, как случаю пристало,

Приволокли колбас и сала

И хлеба в решете внесли.

Троянцы налакались тюри,

И, чтобы отдых дать натуре,

Их по квартирам развели.

 

А там пошли пиры, банкеты.

Троянцы, нежась, как коты,

Из плошек глиняных паштеты

Перегружали в животы.

Кисель поверх паштетов лили,

Печенку, зразы не забыли,

А также гречневый пампух".

 

"Наутро все раненько встали,

Огонь у хаты развели,

Все мясо в казаны поклали,

Варили, жарили, пекли.

Пять казанов ухи сварили,

Да пять галушками набили,

Борща же было целых шесть;

Баранов тьма была вареных,

Гусей и уток запеченных,

Чтоб гости всласть могли поесть.

 

Сивуху ведрами таскали

И брагу волокли к столам,

Уху по мискам разливали

И ложки роздали гостям".

 

"Простого вовсе здесь не ели,

Сластили всякую еду,

И в праздники и на неделе

Коржи пекли им на меду.

Чеснок шел в пищу, земляника,

Терн, козелок, паслен, черника,

Квасок-сырец с крутым яйцом;

Яичница в особом роде -

Не наша, а немецкой вроде,

И запивали все пивцом".

 

"Потом Латин к большой трапезе

Позвал Энеевых бояр:

Горилку пили, сколько влезет,

Хлебали дружно вкусный взвар,

Борщ с бураками, и галушки,

И потроха в горячей юшке,

Отведали и каплунов,

И запеченную свинину,

С пшеничной бабой солонину,

Кисель, что варят для панов.

 

Лакали вина дорогие,

Каких не всякому дадут,

А коли рассказать - какие,

Невольно слюнки потекут.

Хватили кстати и грушовки,

Потом кизиловки, айвовки.

Всяк сколько было сил харчил..."

 

"Тут вся ватага поспешила

За стол, чтоб яствам честь отдать,

Хоть кое-что и поостыло,

Так что пришлось подогревать.

Глотали рыбное с гренками,

Похлебку ели с потрохами,

Язык телячий отварной,

Ягнят и кур, горшок окрошки,

Жаркого разного три плошки,

Лежали сладости горой.

 

Коль смачно ешь, так славно пьется,

Так я от земляков слыхал;

На сладкий кус едок найдется.

Эней с ватагой не дремал".

[MAI]

Еще немного великой поэзии...

 

Джордж Гордон Байрон

"Дон Жуан"

 

"Но люди плотоядны от рожденья,

Как тигр или акула; с юных лет

Желудки их привыкли, к сожаленью,

Иметь мясное блюдо на обед.

Конечно, аппарат пищеваренья

И овощной приемлет винегрет,

Но трудовой народ привык, признаться,

Свининой и говядиной питаться".

 

"Подливок и пилава аромат

Их оживлял по мере приближенья.

Хорошему жаркому всякий рад,

И моего героя настроенье

Исправилось. Участливый собрат

Ему шепнул: "Оставьте все сомненья!

Поужинаем плотно, а потом

О вылазке подумаем вдвоем!"

...

У турок для обеденного часа

Ни гонга, ни звонков, понятно, нет,

Поклоны слуг по правилам танцкласса

Не возвещают, что несут обед,

Но, чуя запах жареного мяса,

Жуан и друг его узрели свет

И сразу огляделись деловито

В пророческом экстазе аппетита".

 

"Спокойный час домашнего досуга,

Вино, закуска, славный аппетит,

Камин и книга, друг или подруга -

Вот все, чем англичанин дорожит;

В осенний вечер от такого круга

И рампы блеск его не отвратит".

 

"Под равномерный шорох опахал

Чета счастливцев юных пировала,

И серебро, и жемчуг, и коралл,

И бирюза посуду украшала,

А на столы причудливой резьбы

Златые чаши ставили рабы.

 

Обед необычайный и обильный

Из сотни блюд различных состоял

(Пред ними б даже самый щепетильный

И тонкий сибарит не устоял!).

Там - суп шафранный, там и хлеб ванильный,

И сладостный шербет благоухал,

Там были поросята, и ягнята,

И виноград, и сочные гранаты!

 

В хрустальных вазах розовели там

Плоды и очень пряные печенья,

Там кофе подавали всем гостям

В китайских тонких чашках (украшенья

Из тонкой филиграни по краям

Спасали от ожогов), к сожаленью -

Отнюдь не по рецепту англичан, -

Был в этом кофе мускус и шафран.

...

Там зеркала огромные сияли

И столики с узором дорогим

Из кости, перламутра и эмали,

Бордюром окаймленные витым;

Они узором редкостным блистали

Из черепахи с золотом литым,

И украшали их весьма картинно

Шербет во льду и редкостные вина".

 

"Но, чу! Звенят серебряные чаши,

Стучат ножи, воинственно остры!

(Поспорят ли с Гомером музы наши,

Описывая пышные пиры!)

Меню у нас, пожалуй, даже краше,

Названья удивительно пестры,

Таинственные смеси и приправы

Напоминают древние отравы.

 

Там был отличный суп "a la bonne femine"

(Дивлюсь я этой кличке безрассудной!),

И суп "a la Beauveau", известный вам,

И камбала с подливкой самой чудной;

Там был (но, видит бог, не знаю сам,

Как справлюсь я с такой октавой трудной!)

Большой индюк, и рыба всех сортов,

И поросята - гордость поваров".

(A la bonne femine - хорошей жены (фр.))

 

"Хотя и bonne-vivante она, признаться

Но трудно ей о пище говорить,

И потому сейчас я очень кратко

Все яства перечислю по порядку.

 

Вестфальской ветчины окорока,

Апиция достойные картины,

И "sauses Genevolses" для знатока,

И дичь "a la Conde", и лососина;

Там были - честь и слава погребка -

Все Аммоно-убийственные вина,

И пенистый шампанского бокал,

Как жемчуг Клеопатры, закипал.

 

Там было бог весть что "a l'Espagnole"

И "a l'Allemande", "timballe", и "salpfcon'ы"

(Не сразу нам понятно, в чем там соль,

Но к экзотичным яствам все мы склонны);

Там были "entremets", которых роль -

Баюкать души негой полусонной;

Там сам Лукулл, великий чародей,

Венчал фазанов славой трюфелей".

(Апиций (I в. до н.э.) - римский гастроном, автор книги о кулинарном искусстве, sauses Genevolses - женевские соуса (фр.), a l'Espagnole - по-испански (фр.), a l'Allemande" - по-немецки (фр.), timballe - пирог с дичью (фр.), salpicon - пряное рагу (фр.), entremets - гарниры (фр.), Лукулл (106-66 до н.э.) - римский богач, полководец и государственный деятель, прославленный блестящими пиршествами, которые он устраивал для своих друзей)

 

"Проходит все - тревоги и забавы,

Победы и обеды знатных лиц;

Едва ль затмит их временная слава

Бессмертную Лукуллову приправу!

 

Люблю я трюфеля, признаться вам,

И лакомое блюдо "puits d'amour'ы"

С вареньем или без - по вкусу дам, -

Как поучает нас литература

Кухмистерских. Я пробовал их сам,

Но даже вам скажу - "Sans confiture",

Без всякого варенья, эти "puits"

На вкус прелестны, милые мои!

 

Теряется мой разум в созерцанье

Чудесных блюд, которым счету нет.

Великих несварений процветанье

Их результат, а может быть - секрет

Кто думать мог, что скромный акт питанья

Отца Адама через тыщи лет

Переродится в сложное ученье,

Дошедшее до грани изощренья!

 

Звенело рюмок тонкое стекло,

И челюсти работали отлично,

Гурманы задыхались тяжело,

А мисс и леди кушали тактично,

И юноши, чье время не пришло

Любить еду, держались романтично:

Они обилью лучших вин и блюд

Прелестную соседку предпочтут".

(Puits d'amour - кладези любви (фр.), sans confiture - без варенья (фр.), Petits puits d'amour garnis de confiture [маленькие колодцы любви, украшенные вареньем - классическое и хорошо известное блюдо, представляющее часть гарнира для второго])

 

"Увы, не вклеить мне в мои октавы

Сальми и консоме! Ну как тут быть?

Пюре, gibier и разные приправы

Мне очень трудно в строчки уложить.

На ростбиф каждый бритт имеет право,

Но трудно ростбиф с рифмой примирить;

Притом, покушав сытно, сын Парнаса

Воспеть не в силах даже и бекаса.

 

Люблю желе, бисквиты, марципан,

Мороженое, фрукты и закуски;

Желудок наш, изысканный гурман,

Страдает от излишней перегрузки!

...

Забуду ль о бесхитростных маслинах,

Союзницах первейших наших вин?

Закусывал я ими на вершинах

Гимета или Суния - один!

Я ел их с хлебом в Лукке и в Афинах

На изумрудной скатерти долин,

Пируя по примеру Диогена

(Он на меня влияет неизменно!).

 

Отягощенный стол напоминал

Роскошных павильонов вереницу,

Необычайный маскарадный бал

Из овощей, и рыб, и разной птицы,

Мой Дон-Жуан глазами пожирал

"A l'Espagnole" - конечно, не девицу,

А блюдо, что пленяло красотой,

Пикантностью и тонкой остротой".

(Сальми - рагу из жареной дичи, консоме - крепкий бульон, gibier - дичь (фр.))

"Но "en avant"! Любви всегда вредит

Обилие гостей и сытный ужин;

Лишь тонко утоленный аппетит

Для сердца впечатлительного нужен.

Легенда древних правду говорит:

С Церерой и с Кипридой Бахус дружен -

Недаром же придумали они

Шампанское и трюфли в наши дни!"

 

"Вокруг него все гости пили, ели,

Вокруг него согласно, как в бою,

Ножи и вилки весело звенели...

Рассеянный и близкий к забытью,

Услышал он лишь со второго разу

Соседа умоляющую фразу.

 

С большого блюда добивался он

Достать через Жуана "ломтик рыбки"...

Жуан очнулся и со всех сторон

Увидел изумленные улыбки.

Рассержен, озабочен и смущен,

Воткнул он вилку (как бы по ошибке)

В огромный неразрезанный кусок -

И весь его соседу поволок!

 

Просивший не в убытке оказался

(Он был любитель рыбы, говорят),

Но остальным любителям достался

Лишь маленький кусочек и салат".

 

"И воет ветер, и в печи горят

Приветливо и весело дрова

И путника усталого манят,

Как солнечного неба синева...

(Люблю огонь, шампанское, жаркое,

Сверчков, и болтовню, и все такое!)"

 

"Они с изобретательным стараньем

Кормили Дон-Жуана каждый час.

Всем женщинам - пленительным созданьям -

Естественно заботиться о нас.

Бульон какой-то с редкостным названьем

Ему варили; уверяю вас:

Таких бульонов даже в дни Ахилла

С самим Гомером муза не варила!"

 

"Итак, Жуан внезапно пробудился

От сна, который бреду был сродни;

В нем аппетит могучий появился.

Приятный запах Зоиной стряпни

Над ним туманным облаком кружился,

И этот запах, как в былые дни,

В нем возбудил желанье пообедать.

Точней - бифштекса сочного отведать.

 

Говядины на этих островах,

Где нет быков, понятно, не водилось;

Одних овец и коз во всех домах

Зажаривать на праздник приходилось.

...

Я вспомнил, о говядине мечтая,

Про Минотавра странный древний миф:

...

Мы знаем: англичане искони

Любители говядины и пива,

Но пиво всякой жидкости сродни,

И суть не в пиве, говоря правдиво,

Но и войны любители они,

А это стоит дорого; не диво,

Что бритт и Крит обожествляют скот,

Пригодный для убоя круглый год".

 

"Другое мне сравненье в ум приходит.

Вот если заморожена бутылка

Шампанского и в центре колобродит

Остаток влаги пенистой и пылкой, -

Все пламя жизни от него исходит,

Играя в нем, как солнечная жилка,

Вся страсть и сила жаркого вина

В сей капле золотой заключена".

 

"Я не хочу опаздывать к банкету,

Хотя банкетов много я видал.

Все как всегда - закуски, туалеты,

Холодное жаркое, жаркий зал...

 

Усердно сквайры кушают и пьют,

Надменны снисходительные лорды;

Вокруг лакеи чинные снуют,

Держась довольно чопорно и гордо;

Они по рангу яства подают,

Чины гостей запоминая твердо..."

 

"Духовностью гордиться нет причин,

Когда рождают радость и страданье

Какой-то суп, говядины кусок -

Желудочный в конечном счете сок!"

[MAI]

СержантЪ, а кто говорит об обжорстве?

 

Это вкусная и здоровая, да к тому же интеллектуальная пища

[MAI]

немного прозы

 

Джулиан Барнс

"История мира в 10 1/2 главах"

 

"В поисках руководства я перелистал поваренные книги. Там нашелся один рецепт фаршированного сердца с гарниром из риса и ломтиков лимона, но это блюдо показалось мне не слишком аппетитным. Оно явно не заслуживало названия, которое дали ему его изобретатели, датчане. Они нарекли его так: Пламенная Любовь".

 

"Я перевел взгляд на поднос. Дайте я расскажу вам про это чудо. Именно о таком завтраке я мечтал всю жизнь. Во-первых, грейпфрут. Ну, вы знаете, что за штука грейпфрут: как он брызжет соком вам на рубашку и выскальзывает из-под руки, пока его не прижмешь вилкой или еще чем-нибудь, как мякоть ни за что не хочет отставать от этих матовых перегородок, а потом вдруг выдирается вместе с белыми несъедобными волокнами, какой он всегда бывает кислый, но перспектива насыпать на него сахару вас почему-то не вдохновляет. Верно я говорю? А теперь послушайте, каким был этот грейпфрут. Для начала, мякоть у него оказалась не желтая, а розовая, и каждая долька была уже аккуратно отделена от своей оболочки. Сам плод заранее пришпилили к тарелке какой-то специальной вилочкой, так что мне не надо было держать его или даже трогать.

Я поискал глазами сахар, но только по привычке. Вкус его распадался на два отдельных ощущения - за бодрящей свежестью сразу следовала благоуханная сладость; и все эти маленькие каплевидные сегментики, размером с головастиков, как будто лопались во рту по очереди. Да что говорить - это действительно был грейпфрут моей мечты.

Словно император, я оттолкнул выеденную шкурку прочь и снял выпуклую серебряную крышку с фигурного блюда. Конечно, я знал, что увижу под ней. Три ломтика поджаренного бекона без хрящей и корочки - хрустящее сало еще рдеет, точно угли праздничного костра. Яичницу из двух яиц: желтки молочного цвета, потому что на сковородке их вовремя полили жиром, а белок по краям переходит в тончайшее золотистое кружево. Приготовленный в гриле помидор, про который я могу сказать только, каким он не был. Это не был сморщенный мешочек волокнистой красной бурды с семечками и несъедобной белесой сердцевиной; нет, он был плотен, везде одинаково пропечен, легко резался и имел вкус - это я отчетливо помню - вкус помидора. И сосиска тоже - не презерватив, начиненный тепловатой кониной, а сочная, темно-коричневая... сосиска, одним словом. Все прочие сосиски, которые я ел (и думал, что люблю) в предыдущей жизни, лишь подражали этой; они только пробовались на роль, но были далеки от того, чтобы получить ее. Еще здесь стояла маленькая тарелочка в форме рогалика с такой же серебряной крышечкой. Я открыл ее: ну да, там лежали отдельно поджаренные корочки от бекона - грызи на здоровье.

Тосты, мармелад - вообразите их себе сами, попытайтесь нарисовать их подобие в своих мечтах".

[MAI]

Генрих Белль

"Бильярд в половине десятого"

 

"Через дорогу мясник Грец прикреплял у дверей своей лавки кабанью тушу; вокруг кабана мясник развешивал фазанов, куропаток, зайцев; розовые руки госпожи Грец укладывали ломти печенки между кучками грибов, икра поблескивала на кубиках льда рядом с гигантскими окороками; лангусты, лиловые, словно сильно обожженные кирпичи, беспомощно тыкались в стеклянные стенки плоских аквариумов, ожидая того момента, когда попадут в умелые руки хозяек... Я видел их каждый день пятьдесят с лишним лет подряд и вижу по сию пору, вижу, как ловкие руки хозяек торопливо выискивают в этот субботний день лакомые кусочки на воскресенье".

 

"Два служащих отеля грузили кабанью тушу на ручную тележку - вечером я отведаю кабаньего мяса в мужской компании на ужине певческого ферейна "Немецкие голоса". Служанка Греца поставила рядом с кабаньей тушей белые корзины с грибами, повар в "Принце Генрихе" уже отвешивал пряности, поварята точили ножи, взволнованные кельнеры, нанятые на этот вечер для подмоги, стоя перед зеркалом у себя дома, оправляли галстуки..."

 

"Неттлингер склонился над меню с гримасой знатока...

- Позволь мне кое-что предложить тебе, - сказал он.

- Пожалуйста, - ответил Шрелла, - предлагай.

- Так вот, - начал Неттлингер, - на закуску можно взять великолепную семгу, на второе цыплят с pommes frites [жареный картофель (франц.)] и салатом; я думаю, что десерт мы выберем потом; знаешь, аппетит к десерту приходит ко мне уже во время еды, тут я полагаюсь на свой инстинкт, он мне подскажет, что взять - сыр, пирожное, мороженое или омлет, но насчет одного я уверен заранее - насчет кофе.

Неттлингер говорил так, словно читал лекцию из цикла "Как сделаться гурманом"; обращаясь к Шрелле, он повторял, как слова молитвы:

- Entrecote a deux, отварная форель, медальоны из телятины.

Шрелла наблюдал, как Неттлингер с благоговением водил пальцем по меню; на некоторых блюдах он останавливался, прищелкивал языком и нерешительно качал головой.

- Я все же закажу курочку, - сказал он.

- А семгу?

- Нет, спасибо.

- Ты зря отказываешься от такого деликатеса, ведь ты, наверное, голоден как волк.

- Так оно и есть, - сказал Шрелла, - но я налягу на десерт.

- Воля твоя.

Официант принес еще две рюмки "мартини" на подносе, который, наверное, стоил больше, чем целый спальный гарнитур; Неттлингер взял с подноса рюмку и передал ее Шрелле, потом взял свой "мартини", наклонился вперед и сказал:

- Пью за твое здоровье, эта рюмка - за тебя. Ты не возражаешь, если я приступлю к супу?

- Пожалуйста, - сказал Шрелла.

Неттлингер наливал разливательной ложкой суп из серебряной суповой миски; разумеется, бледно-желтые клецки в этом супе были замешаны на костном мозге самого лучшего, отборнейшего скота, который когда-либо пасся на немецких пастбищах; семга в окружении свежих салатных листьев отливала золотом, ломтики подсушенного хлеба нежно подрумянились, на шариках масла блестели серебристые капельки воды...

Пока Шрелла ел хлеб с семгой, кельнер и мальчик, помогавший ему, накрывали стол для основного блюда; на маленьких столиках они воздвигали сложные приспособления для хранения тепла, а на большом столе разложили приборы и расставили тарелки, предварительно убрав всю посуду. Неттлингеру подали вино, Шрелле - пиво. Неттлингер пригубил свою рюмку.

- Чуть-чуть теплее, чем следует, - сказал он.

Шрелла подождал, пока ему положили курицу с картофелем и салатом, кивнул Неттлингеру и поднял свой стакан с пивом, наблюдая за тем, как кельнер поливал кусок филе на тарелке Неттлингера густым темно-коричневым соусом".

[MAI]

Короче говоря (совсем как у Филатова): "И этакой пищи названий до тыщи"

[СержантЪ]

QUOTE (MAI @ Nov 4 2008, 02:49 PM)

СержантЪ, а кто говорит об обжорстве? Это вкусная и здоровая, да к тому же интеллектуальная пища

Тогда вношу свои пять калорий.

 

 

 

Тимур Шаов, Вредная песня

 

Ох, мы неправильно питаемся, и худеть мы не пытаемся,

вечно жрём, чего не попадя, вечно пьём, чего нальют.

И только жены наши бедные, диетические, бледные

Одуревши от бескормицы, зелень вялую жуют.

 

А шашлычок под коньячок!

И соус остренький к нему желательно!

Нарезать кольцами лучок -

Очаровательно!

Очень вредно есть солёное, очень вредно есть перчёное,

А как вредно есть вареники! И мясо жирное в борще!

Говорят с тоской учёные, что опасно есть копчёное

А, по последним изысканиям, крайне вредно есть вообще!

 

А у меня система нервная, слишком нервная, наверное,

Я голодный - сволочь сволочью, а сытый я не так уж плох.

Нервы щавелем не лечатся, организм тоскует, мечется,

Мяса просит. Тигры, граждане, не едят чертополох!

 

А взять грудинки пожирней!

Ещё ветчинки к ней, да лососинки к ней!

Стаканчик хлебного вина -

Ну, изумительно!

 

Проповедую умеренность, аскетизм и воздержание.

Говорят: "Умерь желания! Скушай грушу на обед!"

Спорить с этими аскетами - как с морковными котлетами!

Ну, какая философия, у морковных, у котлет?

 

Нас и так лишили многого, нам развеяли иллюзии,

Коммунизм, демократия - обернулись пустяком,

Идеалы наши стырили, горизонты наши сузили

И хотят отнять последнее - буженину с чесноком!

 

А как шкворчит на кухне гусь!

Здесь пахнет пряностью

И тихой радостью...

Ну, как же можно без гуся?

Нет, не дождётеся!

 

Так что - дай вам Бог здоровьичка,

Также стула регулярного,

Настроенья лучезарного

И душевного огня!

А если есть желание нескромное -

Скушать что-нибудь скоромное,

Так вы ешьте, люди добрые!

И пеняйте на меня!

 

Зовут, зовут тефтели

И жареный петух!

В здоровом толстом теле,

Здоровый толстый дух!

Не надо, братцы, слушать

Пустую дребедень -

Давайте, братцы, кушать

Хотя бы через день!

 

[Валера М]

А "Воскресный день" Жванецкого в Вашей коллекции есть? Хотя лучше его слушать в исполнении Карцева. Можно слюной захлебнуться

[MAI]

Ай, МАЛАДЭЦ!!!

 

Ай, СПАСИБО за еще один экспонат в коллекцию!!!

 

Аллаверды

 

Владимир Беляев

"Старая крепость"

 

"Утром, только всходило солнце, я бежал к Днестру, с разбегу прыгал в быструю воду, прогоняя остатки сна, затем мчался в столовую, где звенела уже посуда. Кормили нас по утрам просто, но сытно - мамалыгой. Давали мамалыгу с разными приправами: то с кислым молоком, то с холодным компотом из сушеных фруктов, то со вчерашним холодным борщом, то политую сметаной, то приносили ее на стол плавающей в свежем парном молоке утреннего удоя, то накладывали в миски посыпанную румяными, шипящими во рту шкварками.

И каждый раз она была вкусная, рассыпчатая, горячая, ослепительно желтого цвета, дымящаяся, пахучая! Она возвышалась желтыми глыбами в глубоких алюминиевых мисках, привезенных нами из города".

 

"Проходя мимо буфета первого класса, я поглядел на розовые окорока, на белого молочного поросенка, который лежал распластавшись на пуховике из гречневой каши, на жареных куриц с зеленым горошком, на блестящие пухлые коричневые пирожки с начинкой из вареного мяса и риса, на ломти багрового копченого языка, на фаршированного судака, который как бы плавал в дрожащем прозрачном желе. Мне так захотелось отведать хоть капельку этих лакомств, что я потерял всякое самообладание: съел кусочек буженины с огурцом, выпил три стакана густого холодного молока с пенкой и со свежими пирожками и затем съел еще два начиненных желтым заварным кремом пирожных и запил все это стаканом компота из сушеных фруктов".

 

"Огни магазинов слепили меня. Жареные орешки, имбирь, пряники, груды пастилы, корзины с кавказской шепталой, изюмом, финиками, антоновка, лимоны и апельсины в папиросной бумаге - все это лежало за витринами. На дверях облезлого двухэтажного домика я заметил фанерную вывеску: "Домашние обеды на чистом коровьем масле. Ева Капульская. Сплошное объядение. Вкусно. Скромно. Недорого. Обеды как у мамы!!!"

Из открытой форточки домашней столовой вырывался на улицу вкусный запах жареной баранины и чеснока".

 

"Я бродил по Благовещенскому базару, пока мне в нос не ударил очень вкусный и острый запах. Он забивал запахи квашеной капусты, сельдерея, стынувшего в бочках и похожего на расплавленный сургуч густого томата. Словно охотничий пес, почуявший перепелку, раздувая ноздри, я пошел на этот запах.

Худая торговка в стеганом ватнике, раскачиваясь, голосила у двух дымящихся жаровен, заставленных огромными чугунками:

- Флячки, горячие флячки! Ох, хватайте, люди добрые! Ой, дешево беру! Ой, нигде и никогда, ни в каком царстве, ни в каком государстве вы не найдете таких замечательных флячков! Это ж прелесть, это небо на языке, это ж лучшее и самое дешевое снидание! Та покушайте мои флячки!..

... Если кто-нибудь из вас ел прямо на базаре, стоя рядом с пылающей жаровней, из глиняной миски и обязательно шершавой деревянной ложкой горячие, обжигающие рот, наперченные, залитые сметаной, пересыпанные колендрой, резаным луком, зубками чеснока, оранжевой паприкой душистые от лаврового листа и петрушки, засыпанные мелко натертым сыром, приготовленные из рубленного коровьего желудка свежие пахучие флячки, или по-русски рубцы, тот поймет, как трудно было удержаться, чтобы не сломать голову последнему моему рублю!"

 

"Что же есть в наличии в этом неприглядном буфете? - спросил Головацкий, намеренно картавя, как сущий аристократ.

Буфетчик заметно оживился и выпалил:

- Маслины, если пожелаете! Икорка зернистая и паюсная! Со свежими огурчиками в самый раз! Маслице. Кефаль копченая. Скумбрия. Ну, балычок. Селедочка в горчичном соусе. Телятина холодная с хреном...

- Вот что, отец, - неожиданно меняя тон, мягко сказал Толя, - давай-ка нам маслин побольше, ну и хлеба белого этак с четверть пудика, учитывая наш возраст и злодейский аппетит. Хлеб-то у тебя свежий?

- В Керчи выпекали, - сказал буфетчик.

- Отлично! - Головацкий обрадовался. - Корочка хрустит?

- Хрустит-с.

- Ну, пойдем дальше. Масла. Огурцов. Скумбрии или кефали, если жирная, и, разумеется, чайку с лимоном..."

 

"Мягкие, проселочные улочки Фастова, окаймленные плетнями, подсолнухами и мальвами, привели всех нас на базар. Чего только не было здесь в ту утреннюю пору: и синенькие баклажаны, и огромные белые грибы с тугими палевыми шляпками, и желтые пузатые тыквы, и оранжевая морковь с пышной ботвой, и налитые соком тугие пунцовые помидоры. Рядом соседствовали корзины груш, сочных слив ренклод, вязанки репчатого лука, ожерелья серо-белого чеснока, пирамиды огурцов, розовые стебли ревеня, пучки пахучего укропа...

Заодно с лучами утреннего солнца, быстро встающего над поселком, нас встретил там удивительно заманчивый запах домашних колбас, обильно нашпигованных чесноком.

Тушки коричневых, отдающих дымом полендвиц лежали рядом со свернутыми кольцами колбасы, пластами ржавого, сильно посоленного запорожского сала и овальными сальтиссонами, называемыми иначе - зельцем. А чуть поодаль выстроились торговки молочными продуктами. Лежало перед ними на блестящих листьях от хрена свежее-свежее, с каплями росы, с узорами, насеченными деревянной ложкой, настоящее, домашнее масло. Белели лепешки творога, сохраняя на своей поверхности отпечатки марли, в которой их отжимали, стояли кувшины с ряженкой, с кислым молоком, с густой сметаной, возвышались целые бутыли ряженого молока, покрытого коричневой тугой коркой".

 

"Тут Головацкий поднялся и стал по очереди накладывать в глиняный горшок, где раньше было молоко, то куски баранины, то кружочки лука, то дольки чеснока, то лавровый лист, пересыпая этот "винегрет" попеременно то черным перцем, то солью. Когда горшок наполнился, Толя вынул из кармана бутылочку с уксусом, откупорил ее острием ножа и вылил в мясо все содержимое.

- Полный порядок! - сказал он облегченно. - конец первой серии. Королева лесов - Руфь Ролланд до окончания антракта остается висеть над пропастью. Пока мы будем купаться, все мясо основательно попреет, уксусом пропитается и шашлык получится что надо!

...Не успел запылать костер на берегу, как Головацкий стал заготовлять шампуры из прямых и довольно крупных прутьев лозняка. Он сразу сдирал с шампуров кору, и от того они становились гладкими и скользкими. Куски мокрого мяса хорошо насаживались на белые ровные прутья вперемешку с дольками лука и маленькими помидоринами. Трудно передать простыми словами, какой запах стал расползаться над рекой, когда угли прогорели и Головацкий расположил над ними на колышках пять тяжелых, нанизанных багровыми кусочками баранины самодельных шампуров. Как только мясо стало бледнеть, лук подрумяниваться, а на уголья упали первые капли бараньего жира, вокруг запахло необыкновенно.

Время от времени, размахивая Наташиной косынкой, Толя раздувал угасающие угли. Шашлыки из бледных стали розовыми, как бы загорая на глазах у всех. Жир, свертываясь каплями, с шипеньем стекал на уголья, а бока помидоров почернели и местами лопались, поливая томатным соком огненный под костра. Аромат жареного мяса и нарастающее шипение вызвали в наших молодых организмах, отощавших за годы гражданской войны, дьявольский аппетит".

[MAI]

Валерий, вы меня заинтриговали. Жванецкого нет, А у ВАС?

[MAI]

Андрей Белянин

"Тайный сыск царя Гороха"

 

"Моя домохозяйка хлопотала у широкого стола. На белой скатерти был приготовлен настоящий пир - здоровенная гора блинов, две миски - с медом и сметаной, клюква моченая в туеске, парное молоко в крынке и непременный самовар".

 

" - Что вы делали утром?

- Встала, умылась, оделась, завтраку откушала, икорки белужьей, осетринки немного, щец тарелочку, пирожки с брусникой, визигой, капустой, да курник не слишком крупный... Потом грузди соленые, кисель клюквенный, ватрушки с творогом и...

- И? - невольно заинтересовался я.

- Анисовой рюмочку, - шепотом выдала она, старательно краснея.

- С вашим питанием мне все ясно, теперь давайте об исчезновении мужа".

 

"Когда я спустился вниз, на столе уже дымилась большая миска свежеиспеченных оладий. Тут же стояла сметана, два-три сорта варенья, сотовый мед и большой запотевший кувшин козьего молока. Бабка, как всегда, намеревалась накормить целую роту. Если это дело когда-нибудь закончится и я возьму отпуск, она раскормит меня до генеральских объемов".

 

"Свирепый ландграф"

 

"Вероника скоро вернулась с корзинкой яиц, сковородой, салом и караваем хлеба.

- Умница! Можешь быть свободна.

- Но я должна вам все приготовить, лорд Скиминок.

- Беги, беги... Не сомневайся, с яичницей я отлично справлюсь и без тебя.

- Правда?

- Истинная!

Она чмокнула меня в щеку и сорвалась с места так, как это показывают в мультиках Диснея.

Два года службы на турецкой границе многому меня выучили. Застава - хорошая школа. Готовлю все, кроме тортов. Да и то подозреваю, что надо просто попробовать. А уж такая пустяковина, как яичница, любому мужчине по плечу. Через десять минут она уже аппетитно шипела на сковороде, и я, достав из сумки флягу с остатками вина, предался тихому обжорству".

[MAI]

Ну что, продолжать?

 

Кстати, может у кого есть под рукой "Волны Черного моря" Катаева. Мою книгу лет 20 назад "зачитал" кто-то из приятелей, а там есть несколько аппетитных эпизодов: например, как тетя принесла прапорщику Пете Бачей груши в госпиталь (это в первой части) и как повзрослевшие герои на городской плите пытались приготовить настоящую баклажанную икру (во второй части). Можно просто дать ссылку на текст в интернете.

[СержантЪ]

QUOTE (MAI @ Nov 4 2008, 03:12 PM)

Валерий, вы меня заинтриговали. Жванецкого нет, А у ВАС?

Михаил Жванецкий, Воскресный день

 

Утро страны. Воскресное. Еще прохладное. Потянулась в горы молодая интеллигенция. Потянулись к ларьку люди среднего поколения. Детишки с мамашками потянулись на утренники кукольных театров. Стада потянулись за деревни в зеленые росистые поля. Потянулись в своих кроватях актеры, актрисы, художники и прочие люди трудовой богемы и продолжали сладко спать.

А денек вставал и светлел, и птицы пели громче, и пыль пошла кверху, и лучи обжигали, и захотелось к воде, к большой воде, и я, свесив голову с дивана, прислушался к себе и начал одеваться, зевая и подпрыгивая.

Умылся тепловатой водой под краном. Достал из холодильника помидоры, лук, салат, яйца, колбасу, сметану. Снял с гвоздя толстую доску. Вымыл все чисто и начал готовить себе завтрак.

Помидоры резал частей на шесть и складывал горкой в хрустальную вазу. Нарезал перцу красного мясистого, нашинковал луку репчатого, нашинковал салату, нашинковал капусту, нашинковал моркови, нарезал огурчиков мелко, сложил все в вазу поверх помидор. Густо посолил. Залил все это постным маслом. Окропил уксусом. Чуть добавил майонезу и начал перемешивать деревянной ложкой. И еще. Снизу поддевал и вверх. Поливал соком образовавшимся и - еще снизу и вверх.

Чайник начал басить и подрагивать. Затем взял кольцо колбасы крестьянской, домашней, отдающей чесноком. Отрезал от него граммов сто пятьдесят, нарезал кружочками и на раскаленную сковородку. Жир в колбасе был, он начал плавиться, и зашкворчала, застреляла колбаса. Чайник засвистел и пустил постоянный сильный пар. Тогда я достал другой, фарфоровый, в красных цветах, пузатый, и обдал его кипяточком изнутри, чтобы принял хорошо. А туда две щепоточки чайку нарезанного, подсушенного и залил эту горку кипятком на две четверти. Поставил пузатенького на чайник, и он на него снизу начал парком подпускать... А колбаска, колбаска уже сворачиваться пошла. А я ее яйцом сверху. Ножом по скорлупе - и на колбаску. Три штуки вбил и на маленький огонек перевел.

А в хрустальной вазе уже и салатик соком исходит под маслом, уксусом и майонезом. Подумал я - и сметанки столовую ложку сверху для мягкости. И опять деревянной ложкой снизу и все это вверх, вверх. Затем пошел из кухни на веранду, неся вазу в руках. А столик белый на веранде сияет под солнышком. Хотя на мое место тень от дерева падает. Тень такая кружевная, узорчатая.

Я в тень вазу с салатом поставил, вернулся на кухню, а в сковородке уже и глазунья. Сверху прозрачная подрагивает, и колбаска в ней архипелагом. И чайник... Чайник... Снял пузатого и еще две четверти кипяточку. А там уже темным-темно, и ароматно пахнуло, и настаивается. Опять поставил чайник. Пошел на веранду, поставил сковородку на подставку. Затем достал из холодильника баночку, где еще с прошлого года хранилась красная икра. От свежего круглого белого хлеба отрезал хрустящую горбушку, стал мазать ее сливочным маслом. Масло твердое из холодильника, хлеб горячий, свежий, тает оно и мажется с трудом. Затем икрой красной толстым слоем намазал.

Сел. Поставил перед собой вазу. В левую руку взял хлеб с икрой, а в правую деревянную ложку и стал есть салат ложкой, захлебываясь от жадности и откусывая огромные куски хлеба с маслом и икрой.

А потом, не переставая есть салат, стал ложкой прямо из сковороды отрезать и поддевать пласты яичницы с колбасой и ел все вместе.

А потом, не вытирая рта, пошел на кухню, вернулся с огромной чашкой "25 лет красной армии". И уже ел салат с яичницей, закусывая белым хлебом с красной икрой, запивая все это горячим сладким чаем из огромной чашки. А-а... А-а... И на пляж не пошел. А остался дома. Фу... Сидеть... Фу... За столом... Скрестив... Фу... Ноги... Не в силах отогнать пчелу, кружившую над сладким ртом... Фу... Отойди..

Так я сидел... Потом пошел. Ходить трудно: Живот давит. Стал шире ставить ноги... Дошел-таки до почтового ящика. Есть газеты. Одну просмотрел, понял, что в остальных. А день жарче... Накрыл посуду полотенцем, надел на бюст легкую безрукавку, на поясницу и ноги - тонкие белые брюки, светлые носки и желтые сандалии, на нос - темные очки и пошел пешком к морю.

Навстречу бидоны с пивом. Прикинул по бидонам, двинул к ларьку. Минут через десять получаю огромную кружку. Отхожу в сторону, чтобы одному. Сдуваю пену и пью, пью, пью. Уже не могу...

Отдохнул. Идти тяжело. Уже полпервого. Поджаривает. На голове шляпа соломенная. В руках авоська с закуской и подстилкой.

Блеснуло. Узенько. Еще иду. Шире блеснуло. И уже блестит, переливается. Звук пошел. Крики пляжные, голоса: "Мама, мама..." "Гриша, гриша." "Внимание. Граждане отдыхающие..." А внутри пиво, салат... Фу... Ноги стали в песке утопать. Снял сандалии, снял носки. Песок как сковорода. А... Зарылся глубже. О. Прохлада. Занял топчан. Сел. Раздеваюсь. Сложил все аккуратно. Палит. Терплю. Солнце глаза заливает потом. Терплю, чтобы потом счастье. Медленно, обжигаясь, иду к воде.

А вода, серая от теплоты, звонко шелестит и накатывается. Не стерпев, с воем, прыжками, в поту кидаюсь... Нет. Там же не нырнешь. Там мелко. Бежишь в брызгах. Скачешь. Ищешь, где глубже. Народ отворачивается, говорит: "Тю". А ты уже плывешь... Холодно. Еще вперед. Набрался воздуха и лег тихо. Лицом. Глаза открыты. Зелено. Тень моя, как от вертолета. Покачивает. Рыбки-перышки скользнули взводом. А-а-ах. Вдохнул. Снова смотрю. Там ничего. Песок и тень моя. А-а-ах. Снова воздух и поплыл назад.

А когда выходишь, то, невзирая на пиво и салат и сорок лет, вырастаешь из воды стройным, крепким, влажным. Ох, сам бы себя целовал в эти грудь и плечи.

Нет, не смотрят. Ну и черт с ними. Ай, песок, ай. Бегом к топчанчику. И животом вверх. И затих.

Опять слышны голоса: "И мама, и гриша, и граждане отдыхающие" "а я тузом пик". "Он у меня плохо ест"... Звуки стали уходить. Пропадать...

- Вы сгорели, молодой человек.

А? Что?.. Фу. Бело в глазах. Побежал к воде. И, раскаленный, красный, расплавленный, шипя, стал оседать в прохладную сероватую воду. Проснулся и поплыл.

Какое удовольствие поесть на пляже. Помидоры я макал в соль. К ломтику хлеба пальцем прижимал котлетку, а запивал квасом из бутылки, правда теплым, но ничего. Помидоры в соль. Кусочек хлеба с котлеткой, молодой лучок в соль и квас прямо из бутылки.

Какое мучение одеваться на пляже. Натягивать носки на песочные ноги. А песок хрустит, и не стряхивается, и чувствуется. В общем - ой.

Шел домой. Уже прохладней. Солнце садится куда-то в санатории. На дачах застилают столы белыми скатертями, и женщины бегают из фанерных кухонь к кранам торчащим. А из кранов идет вода. Дети поливают цветы из шлангов. Собаки сидят у калиток и следят за прохожими. Полные трамваи потянулись в город. С гор пошла молодая интеллигенция. Очереди от киосков разошлись. Стада вернулись в деревни. И медленно темнеет воскресный день.

 

 

[MAI]

Спасибо смачно Михал Михалыч излагает

 

Шолом-Алейхем

"Молочная пища"

 

"Тот, кто завел обычай в праздник Пятидесятницы по утрам употреблять молочную пищу, тот, поверьте, был мудрецом. Нет лучше, нет вкусней, нет свежее и дешевле молочной еды! Правда, она тоже обходится в копеечку, все же с мясом ее не сравнить, причем мясо вам дает всего лишь мясо да кости, а в молоке - и молоко, и творог, и масло, и сметана, и сливки, и простокваша, и сыворотка! А сколько всякой всячины можно соорудить из молочных продуктов! Из мяса вы можете приготовить только бульон, гуляш, кисло-сладкое и жаркое вот и все. А, имея молоко, можно состряпать и молочную кашу, и молочную лапшу, и рис в молоке, и молочные вареники, и молочные калабушки, и молочную вермишель, не говоря уж о самом молоке. Не счесть всего, что можно сделать из творога и масла! Судите сами: тут и пельмени, и вареники, и оладушки, и пирог, и творожники, и запеканка, и налистнички, и галушки, и блинчики, и сырники, и плюшки, и блины, и ушки... Да сверх того еще такое множество всяких блюд, что всего и не вспомнишь, к примеру: ватрушки с творогом, масленая каша, рыба на масле, молочный борщ, ряженка, сливки - от такого вкусного стола никто не откажется, разве самый что ни на есть последний тупец, которого впору кормить соломой.

Меня, например, разбуди среди ночи и угости чем-нибудь молочным, спасибо, не откажусь, съем с превеликим удовольствием, если только, конечно, я незадолго до того не поел мясного. Не стану отпираться! Я большой любитель молочной кухни. Впрочем, не столько я, сколько жена. Вся Касриловка называет нас "обжорами", несмотря на то, что на столе у нас то же, что у всех, то есть кукиш с маслом!

Откуда же, спрашивается, взялось оно, это прозвище "обжоры"? Ума не приложу! Может, оно пристало к нам потому, что мы способны без конца говорить о еде. Меня, например, хлебом не корми, а дай побродить по рынку, постоять в рыбном ряду. Рыба - это моя страсть! За кусок рыбы я готов отдать все на свете. А может, наше прозвище пошло оттого, что мы употребляем массу хлеба. Я, например, на субботу трачу уйму муки, потому что у меня, не сглазить бы, есть кому поработать зубами, едоков хватает. У меня, дай им бог здоровья и счастья, без малого дюжина, причем на аппетит никто, слава богу, не жалуется, ни с раввином, ни с врачом, слава богу, насчет аппетита советоваться не приходится. Вся заковыка в том, чем питаться. Потому что я, не про вас будет сказано, отнюдь не являюсь крупным богачом, то есть, конечно, я, упаси бог, не нищий, нет, но и в богачи не вышел. Я всего-навсего лавочник, всего-навсего. Лавчонка у меня, доложу я вам, такая, что хуже некуда. Одно звание, что лавка! И держу я ее, лавчонку эту, только ради своего родича. Есть у меня, надо вам сказать, такое "сокровище" в виде богатого родственника с "ее" стороны... "Его" отец доводится "ее" бабушке двоюродным братом. Оно хоть и отдаленное, но все ж родство. Он сам ямпольский, то есть живет в Ямполе, и слывет за богача, вернее, когда-то считался тузом, из самых крупных, а сейчас малость того, как говорится, съехал... Впрочем, одно к другому не относится, не худо бы мне иметь то, что он потерял. Одних процентов он и сейчас еще выплачивает за год столько, что нам с вами вполне хватило бы.

Обычно мы навещаем его по очереди, то я, то жена, в грустные дни, когда мы поминаем усопших. При этом она, как водится, ударяется в слезы, а ему это не по нраву. Он ворчит, но податься ему некуда. Ведь он вынужден, он обязан помочь нам либо деньгами, либо товаром, либо векселем. Иного выхода у него нет. "Ее" рыдания выдержать никто не в силах. "На, возьми свою долю, мол, только не реви!" Они боятся ее как огня. Они пускаются на всякие хитрости. То их дома нет, то они выбыли из Ямполя, то они по горло заняты. Пустое дело! Все это зря! Подай нам "наше" - и кончен бал! О чем толковать! Конечно, не очень-то мило кланяться чужому дяденьке, да что поделаешь! Как говорится, пока душа в теле, и кормить ее надо.

Но хватит о еде! Не хлебом единым жив человек. Человек не животное. Животное это животное, а человек это человек. Но и человеку без пропитания, не прожить. Вот и выходит, что ежели у вас жена, а к ней еще девять душ, то клади на стол булку либо ковригу посолидней. А миска с картофелем, будь она хоть с саженным верхом, за каких-нибудь пятнадцать минут исчезает вся, без остатка, будто никогда ни одной картошины и в помине не было. И все же приятно, знаете ли, видеть, как мои орудуют за столом! Люблю наблюдать за их едой, прямо душа радуется. Особенно в пятницу, когда из печи выезжают ароматные халы, и я собираю всю свою ватагу и говорю: "Ребята, выручай!" Люблю поглядеть, до чего они здорово выручают. А сколько радости, если Бог даст к свеженькой хале еще и горячего жаркого с чесночком да с подливочкой. Пускай подливки много, а мяса кот наплакал, пускай хоть одна подливка без мяса, и то хорошо, макай сколько угодно! Оно и понятно, ведь частенько на столе и этого нет. Как тогда быть? Хочешь, не хочешь, а угощайся халой с хлебом, виноват, я хотел сказать, хлебом с халой. Пожевал хлеба, закусил халой, и будь здоров, отличная пища для пустого желудка. Возьмем для примера лимонад. Вам не приходилось пробовать лимонад с хлебом? Нет? А вы попробуйте, возьмите, да попробуйте, только сначала как следует поморите себя голодом, чтобы засосало под ложечкой, чтобы с голодухи дрожали руки и сводило все жилочки на ногах, вот тогда-то вы почувствуете воистину райский вкус. Обычно лимонад щиплет язык, но на пустой желудок, да еще с хлебом, он вам покажется вкуснее вкусного.

Вы, я вижу, удивляетесь тому, что я так силен в кулинарном деле. Ведь я вам уже говорил, что в Касриловке меня считают чревоугодником, потому что, видите ли, я стою на том, что человек живет единожды, а не дважды, и ежели ты всю неделю ел кукиш с маслом, а в субботу шиш с маслом, то надо хоть в праздник немного себя побаловать. Как, по-вашему, разве не так? И в праздник пятидесятницы я знаю одно: пускай дома ни копейки, пускай весь мир перевернется вверх тормашками - все равно, к столу должен быть подан молочный завтрак и - никаких! Первым долгом - цикорий с молоком, это уж как закон, потому что в праздники - как говорит жена - "ее" душа жаждет чашечки цикория. Эта чашечка цикория, говорит "она", дороже ей всего молочного завтрака. Вам, конечно, вполне ясно и понятно, что так только говорится. После чашечки цикория тебе непременно захочется еще чего-нибудь, например борща. До чего хорош овощной, красный, праздничный борщ с лучком, с молодой свеклой, со сметанкой! Послушайте, дайте мне одну тарелку такого борща, и я пошлю к черту все блюда на свете! Что останется от пасхи, от пятидесятницы, от еврейского духа, если нас, простых людей, лишить, не дай бог, этого борща. Вся суть в том, что к пасхальному борщу обязательно полагается либо мясцо, либо косточка, либо ложка жиру, а красный борщок сойдет и так. Нашлась капля молока для заправки - ладно! А не нашлась - не беда, спасибо за то, что он хоть готовится в кастрюле из-под молока".

[СержантЪ]

Блин... Жрать захотелось.

[MAI]

Ага-а-а!

Эвон как искусство литературно-кулинарное за душу и желудок берет

 

Эрнст Т.А. Гофман

"Щелкунчик или Мышиный король"

 

"Выведав от обер-гофповара, что придворный звездочет возвестил время, благоприятное для колки свиней, он задумал задать колбасный пир, вскочил в карету и самолично пригласил всех окрестных королей и принцев всего-навсего на тарелку супа, мечтая затем поразить их роскошеством. Потом он очень ласково сказал своей супруге-королеве:

- Милочка, тебе ведь известно, какая колбаса мне по вкусу...

Королева уже знала, к чему он клонит речь: это означало, что она должна лично заняться весьма полезным делом - изготовлением колбас, которым не брезговала и раньше. Главному казначею приказано было немедленно отправить на кухню большой золотой котел и серебряные кастрюли; печь растопили дровами сандалового дерева; королева повязала свой камчатый кухонный передник. И вскоре из котла потянуло вкусным духом колбасного навара. Приятный запах проник даже в государственный совет. Король, весь трепеща от восторга, не вытерпел.

- Прошу извинения, господа! - воскликнул он, побежал на кухню, обнял королеву, помешал немножко золотым скипетром в котле и, успокоенный, вернулся в государственный совет.

Наступил самый важный момент: пора было разрезать на ломтики сало и поджаривать его на золотых сковородах. Придворные дамы отошли к сторонке, потому что королева из преданности, любви и уважения к царственному супругу собиралась лично заняться этим делом".

 

 

[MAI]

Вальтер Скоттт

"Квентин Дорвард"

 

"Завтрак ... удался на славу. Был тут и знаменитый перигорский пирог, за который истинный любитель охотно положил бы свою жизнь, как те гомеровские герои, которые, отведав лотоса, забывали и родину, и близких, и свои общественные обязанности. Его аппетитно подрумяненная корка вздымалась подобно крепостной стене вокруг богатого города, поставленной, чтобы охранять его несметные сокровища. Было тут и сочное рагу с чесночной приправой, любимое кушанье гасконцев, которое, однако, признают и шотландцы. Был великолепный окорок, еще недавно составлявший часть благородного вепря из соседнего Монришарского леса. Белые круглые булочки с румяной коркой были сами по себе так вкусны, что могли показаться лакомством, если бы даже их пришлось запивать простой водой. Но на столе, кроме воды, красовалась еще кожаная фляга почтенных размеров, так называемый "сапожок", вмещавший около кварты превосходного вина. Такое обилие вкусных блюд способно было и в мертвом возбудить аппетит. Поэтому легко себе представить, какое действие они произвели на здорового двадцатилетнего молодца, который (уж если говорить правду) два последних дня питался только случайно попадавшимися ему по дороге недозрелыми плодами да небольшим куском ячменного хлеба. Теперь он первым делом набросился на рагу и живо очистил все блюдо; потом смело атаковал величественный пирог и, не теряя времени, врезался в самую его середину. Запивая каждую солидную порцию стаканчиком доброго вина, он несколько раз возобновлял свои нападения на блюдо с пирогом, к изумлению трактирщика и к удовольствию дядюшки Пьера".

 

[снайпер]

В "Легенде об Уленшпигеле" тоже есть несколькио неплохих описаний

[MAI]

"Уленшпигель" пошел в копилку одним из первых

 

Алексей Толстой

"Приключения Буратино"

 

"Под вечер они увидели сбоку дороги старый дом с плоской крышей и с вывеской над входом: "Харчевня трёх пескарей". Хозяин выскочил навстречу гостям, сорвал с плешивой головы шапочку и низко кланялся, прося зайти.

- Не мешало бы нам перекусить хоть сухой корочкой, - сказала лиса.

- Хоть коркой хлеба угостили бы, - повторил кот.

Зашли в харчевню, сели около очага, где на вертелах и сковородках жарилась всякая всячина.

Лиса поминутно облизывалась, кот Базилио положил лапы на стол, усатую морду - на лапы, - уставился на пищу.

- Эй, хозяин, - важно сказал Буратино, - дайте нам три корочки хлеба...

Хозяин едва не упал навзничь от удивления, что такие почтенные гости так мало спрашивают.

- Веселенький, остроумненький Буратино шутит с вами, хозяин, - захихикала лиса.

- Он шутит, - буркнул кот.

- Дайте три корочки хлеба и к ним - вон того чудно зажаренного барашка, - сказала лиса, - и еще того гусенка, да парочку голубей на вертеле, да, пожалуй, еще печеночки...

- Шесть штук самых жирных карасей, - приказал кот, - и мелкой рыбы сырой на закуску..."

 

[снайпер]

QUOTE (MAI @ Nov 4 2008, 05:24 PM)

"Уленшпигель" пошел в копилку одним из первых

И недаром,_ недаром! Сколько бегал к холодильнику,_ каждый раз,_ перечитывая эту книу

[MAI]

Редьярд Киплинг

"Баллада о царской шутке"

 

...Была бирюзовой и хрупкой тьма,

Караван отдыхал у подножья холма

Над кухней стоял синеватый дымок,

И о гвозди палатки стучал молоток...

...

Громко кипел мясной котел.

Отточили ножи - и я пришел

К погонщику мулов Магбуб-Али,

Который уздечки чинил вдали

И полон был сплетен со всей земли.

Добрый Магбуб-Али говорит:

"Лучше беседа, когда ты сыт".

Опустили мы руки, как мудрецы,

В коричневый соус из жирной овцы,

И тот, кто не ел из того котла,

Не умеет добра отличить от зла.

Мы сняли с бород бараний жир,

Легли на ковры, и наполнил нас мир"

 

[MAI]

Гюстав Флобер

"Госпожа Бовари"

 

"Стол накрыли в каретнике, под навесом. Подали четыре филе, шесть фрикасе из кур, тушеную телятину и три жарких, а на середине стола поставили превосходного жареного молочного поросенка, обложенного колбасками, с гарниром из щавеля. По углам стола возвышались графины с водкой. На бутылках со сладким сидром вокруг пробок выступила густая пена, стаканы были заранее налиты вином доверху. Желтый крем на огромных блюдах трясся при малейшем толчке; на его гладкой поверхности красовались инициалы новобрачных, выведенные мелкими завитушками. Нугу и торты готовил кондитер, выписанный из Ивето. В этих краях он подвизался впервые и решил в грязь лицом не ударить: на десерт он собственными руками подал целое сооружение, вызвавшее бурный восторг собравшихся. Нижнюю его часть составлял сделанный из синего картона квадратный храм с портиками и колоннадой, вокруг храма в нишах, усеянных звездами из золотой бумаги, стояли гипсовые статуэтки; второй этаж составлял савойский пирог в виде башни, окруженной невысокими укреплениями из цуката, миндаля, изюма и апельсинных долек, а на самом верху громоздились скалы, виднелись озера из варенья, на озерах - кораблики из ореховых скорлупок, среди зеленого луга качался крошечный амурчик на шоколадных качелях, столбы которых вместо шаров увенчивались бутонами живых роз. "

 

"Эмма, войдя в столовую, тотчас почувствовала, как ее окутывает тепло, овевает смешанный запах цветов, тонкого белья, жаркого и трюфелей. На серебряных крышках растягивались огни канделябров; тускло отсвечивал запотевший граненый хрусталь; через весь стол тянулись строем вазы с цветами; на тарелках с широким бордюром, в раструбах салфеток, сложенных в виде епископских митр, лежали продолговатые булочки. С краев блюд свешивались красные клешни омаров; в ажурных корзиночках высились обложенные мхом крупные плоды; перепелки были поданы в перьях; над столом поднимался пар; метрдотель в шелковых чулках, коротких штанах, в белом галстуке и жабо, важный, как судья, продвигал между плечами гостей блюда с уже нарезанными кушаньями и одним взмахом ложки сбрасывал на тарелку выбранный кем-либо кусок. С высокой фаянсовой печи, отделанной медью, неподвижным взглядом смотрела на многолюдное сборище статуэтка женщины, задрапированной до самого подбородка. "

 

 

"Исчерпав и эту тему, он всякий раз делал свои замечания по поводу приносимых блюд. Иногда он даже привставал и деликатно указывал хозяйке наиболее лакомый кусочек или же, обращаясь к служанке, давал ей советы, как надо приготовлять рагу и какая приправа к какому блюду идет. Об ароматических веществах, о мясных вытяжках, соусах и желатине он говорил так, что его можно было заслушаться. Надо заметить, что г-н Оме держал в голове больше рецептов, чем в его аптеке умещалось склянок; он сам великолепно варил варенье, делал уксус, сладкие ликеры, знал все нововведения в области экономных переносных плит, знал секрет хранения сыра и выхаживания больных вин. "

 

[MAI]

А вот это нашел в интернете, с пояснением, что это Аркадий Аверченко, но без названия произведения. Подскажите, кто знает, а то в моей библиотеке этого автора вообще нет. Речь, похоже, идет о масленице.

 

Кулаков подвел гостя к столу и сказал, потирая руки:

- Водочки перед блинами, а? В этом удивительном случае хорошо очищенную, а? Хе-хе-хе!..

Гость опытным взглядом обвел стол.

- Нет-с, я уж коньячку попрошу! Вот эту рюмочку побольше.

Хозяин вздохнул и прошептал:

- Как хотите. На то вы гость.

И налил рюмку, стараясь недолить на полпальца.

- Полненькую, полненькую! - весело закричал гость и, игриво ткнув Кулакова пальцем в плечо, прибавил: - Люблю полненьких!

- Ну-с... ваше здоровье! А я простой выпью. Прошу закусить: вот грибки,

селедка, кильки... Кильки, должен я вам сказать, поражающие!

- Те-те-те! - восторженно закричал гость. - Что вижу я! Зернистая икра, и, кажется, очень недурная! А вы, злодей, молчите!

- Да-с, икра... - побелевшими губами прошептал Кулаков. - Конечно, можно и икры... Пожалуйте вот ложечку.

- Чего-с? Чайную? Хе-хе! Подымай выше. Зернистая икра хороша именно тогда, когда ее едят столовой ложкой. Ах, хорошо! Попрошу еще рюмочку

коньяку. Да чего вы такой мрачный? Случилось что-нибудь?

.....

Хозяин сжал под столом кулаки и, стараясь улыбнуться, жизнерадостно

воскликнул:

- Усиленно рекомендую вам селедку! Во рту тает.

- Тает? Скажите. Таять-то она, подлая, тает, а потом подведет - изжогой

наделит. Икра же, заметьте, почтеннейший, не выдаст. Блаагороднейшая дама!

- А что вы скажете насчет этих малюток? Немцы считают кильку лучшей

закуской!

- Так то немцы, - резонно заметил гость. - А мы, батенька, русские.

Широкая натура! А ну, еще... "Черпай, черпай источник! Да не иссякнет он", -

как сказал какой-то поэт.

- Никакой поэт этого не говорил, - злобно возразил хозяин.

- Не говорил? Он был, значит, неразговорчивый. А коньяк хорош! С икрой.

Хозяин заглянул в банку, погасил в груди беззвучный стон и придвинул гостю ветчину.

- Вы почему-то не кушаете ветчины... Неужели вы стесняетесь?

- Что вы! Я чувствую себя как дома!

"Положим, дома ты бы зернистую икру столовой ложкой не лопал", - хотел сказать вслух Кулаков, но подумал это про себя, а вслух сказал:

- Вот и блины несут. С маслом и сметаной.

- И с икрой, добавьте, - нравоучительно произнес гость. - Икра - это Марфа и Онега всего блинного, как говаривал один псаломщик. Понимаете? Это он вместо Альфы и Омеги говорил... Марфа и Онега! Каково? Хе-хе!

Потом гость тупо посмотрел на стол и удивленно воскликнул:

- Черт возьми! Икра, как живая. Я ее придвигаю сюда, а она отодвигается

туда... Совершенно незаметно!

- Неужели? - удивился печальный хозяин и прибавил: - А вот мы ее опять

придвинем.

И придвинул грибки.

- Да это грибки, - добродушно сказал гость.

- А вы... чего же хотели?

- Икры. Там еще есть немного к блинам.

- Господи! - проскрежетал Кулаков, злобно смотря на гостя.

- Что такое?

- Кушайте, пожалуйста, кушайте!

- Я и ем.

Зубы хозяина стучали, как в лихорадке.

- Кушайте, кушайте!! Вы мало икры ели, еще кушайте... Кушайте побольше.

- Благодарю вас. Я ее еще с коньячком. Славный коньячишка.

- Славный коньячишка! Вы и коньячишку еще пейте... Может быть, вам

шампанское открыть, ананасов, а? Кушайте! ?

 

[MAI]

Антон Чехов

"Иванов"

 

Лебедев. Бог с тобою, смешишь ты, Мишель Мишелич! (Перестав смеяться.) Что ж, господа, Жомини да Жомини, а об водке ни полслова. Bepetatur! {Повторим! (лат.)} (Наливает три рюмки.) Будемте здоровы...

(Пьют и закусывают) Селедочка, матушка, всем закускам закуска.

Шабельский. Ну нет, огурец лучше... Ученые с сотворения мира думают и ничего умнее соленого огурца не придумали... Петр, поди-ка еще принеси огурцов да вели на кухне изжарить четыре пирожка с луком. Чтоб горячие были. (Петр уходит)

Лебедев. Водку тоже хорошо икрой закусывать. Только как? С умом надо... Взять икры паюсной четверку, две луковочки зеленого лучку, прованского масла, смешать все это и, знаешь, этак... поверх всего лимончиком. Смерть! От одного аромата угоришь.

Боркин. После водки хорошо тоже закусывать жареными пескарями. Только их надо уметь жарить. Нужно почистить, потом обвалять в толченых сухарях и жарить досуха, чтобы на зубах хрустели... хру-хру-хру...

Шабельский. Вчера у Бабакиной была хорошая закуска - белые грибы.

Лебедев. А еще бы...

Шабельский. Только как-то особенно приготовлены. Знаешь, с луком, с лавровым листом, со всякими специями. Как открыли кастрюлю, а из нее пар, запах... просто восторг!

Лебедев. А что ж? Bepetatur, господа!

 

[MAI]

Г. Бейтс

"Философическое путешествие"

 

"Нигглер пресек его размышления на тему петушков, спросив со свойственной ему веселой бесцеремонностью, как он любит, чтобы была приготовлена курица.

- Лично я предпочитаю фаршированных, - добавил Нигглер.

Он смачно облизнулся и причмокнул. Он любит начинить кур луком и потом полить мучным соусом.

- Как, неужели вы хотите угощать этими птицами кого-то еще? - пролепетал Фезрстоун.

- А как же! Для того я их и поймал. Я всегда стараюсь привезти им парочку кур или фазанов. А то и гуся, если удастся. ...

Через какие-нибудь десять минут Нигглер уже ощипывал и потрошил их в кухне возле раковины. Монти накрывала на стол, а Перс крупно резала желтоватую спаржевую капусту и объясняла, что это сорт "Королева мая", она уже отходит. Мистер Фезерстоун сидел на древнем плетеном стуле и чистил картошку.

Нигглер начинил петушков, аккуратно перевязал каждого поперек грудки лентой сала, сунул в духовку, тяжело вздохнул и сказал, что с удовольствием выпил бы стакан воды.

- Воды? Ни в коем случае! - в один голос вскричали дамы. - У нас есть пиво. Мы нарочно купили целый ящик. Наверное, мистер Фезерстоун тоже не откажется?

Кухню наполнил аромат жарящихся кур... Перс поблагодарила мистера Фезерстоуна за то, что он почистил картошку - лично для нее это просто пытка, - и спросила его совета, как ее приготовить - просто сварить или запечь в духовке вместе с петушками?

- Половину сварим, половину запечем, - сказал Нигглер. - Я сам займусь, не извольте беспокоиться.

- Ну что за человек! - восхитилась Перс. - На все руки мастер. Нигглер, где вы всем вашим чудесам выучились, откройте секрет.

- В армии, - ответил Нигглер. - Я там поваром служил.

- А помните гуся, которого ваш приятель прислал нам осенью? - подала голос Монти. - Вот уж Нигглер его приготовил! Поистине королевское блюдо. А однажды мы даже готовили оленину.

- Матерь божия! - вырвалось у мистера Фезерстоуна. - Неужто вы привезли оленя?!

- Он выскочил мне прямо под колеса возле одного большого парка, - сказал Нигглер. - Не бросать же его было мучиться и умирать медленной смертью, как по-вашему?

- А что, Нигглер, голубчик, - ласково спросила Перс, - не пора ли ставить картошку?

Нигглер согласился, что действительно самое время, встал и начал перекладывать картофелины в кастрюлю.

В половине девятого, когда сели за стол, Нигглер уже приканчивал четвертую пинту пива. Перс твердила, что умирает от голода, и призналась мистеру Фезерстоуну, что они с Монти закатывают такие пиры не часто, только когда Нигглер приезжает.

- Сама-то я яйца сварить не умею, - пояснила она, - а Монти готовит одно-единственное блюдо - бифштекс в кляре.

На кур буквально набросились. Голодный как волк мистер Фезерстоун восторженно пролепетал, что куры изумительные, потрясающие, и выразил Нигглеру восхищение его кулинарным искусством. Если в армии всех так кормят, то...

- Я готовил для наших офицеров во Франции, - объяснил Нигглер, - и, между прочим, ничего, кроме НЗ, у меня не было. Попробуй-ка сооруди из НЗ форель в миндальном молоке или утку под соусом из красного вина. Поневоле волшебником станешь.

- Вы именно волшебник! - подхватил мистер Фезерстоун.

Когда он немного погодя поглядел на Перс, то увидел, что она уже съела все мясо с ножки и, зажав кость в обеих руках, обгладывает ее с прожорливостью изголодавшегося бездомного пса. Монти ела куда более деликатно, она держала свою ножку, точно леденец на палочке, и откусывала крошечными кусочками.

Нигглер ножом накладывал зеленый горошек на вилку, отхлебывал пиво и, не переставая жевать, рассказывал, как он удачно однажды договорился с одной графиней, которая жила в старинном замке. Оба были очень довольны - и он в выигрыше, и она не в накладе.

- Уж вы-то, конечно, были в выигрыше, не сомневаюсь, - заметил мистер Фезерстоун.

Нигглер замычал, показывая, что уязвлен в лучших своих чувствах.

- В выигрыше как раз была она, - возразил он. - У нее был потрясающий коньяк, нам с вами такой и не снился.

После того, как Нигглер столь тонко навел речь на коньяк, Перс вспомнила, что у нее с Рождества хранится полбутылки".

 

"Теперь уже Нигглер решил, что самое время переменить тему.

- Эта моя приятельница с дочкой содержат придорожное кафе, очень приличное, - сообщил он. - Можно неплохо поесть. Макрель в горчичном соусе у них просто отменная, но это сезонное блюдо. А таких сосисок с пюре я больше нигде не едал. Вы как относитесь к сосискам с пюре?

Как ни странно, оказалось, что это одно из любимых блюд мистера Фезерстоуна. В Оксфорде есть одно кафе, он частенько туда забегает, потому что сосиски они готовят - объедение.

- Ну, стало быть, будете довольны, - отозвался Нигглер".

[Валера М]

QUOTE (MAI @ Nov 4 2008, 03:12 PM)

Валерий, вы меня заинтриговали. Жванецкого нет, А у ВАС?

Эх, Сержантъ опередил

Еще раз сам с удовольствием перечитал, и пошел к холодильнику

[SHPARIVNYK.UA]

Стишок. Автор к сожалению не известен, пришёл стишок как СМС от друга.

Он правда на украинском языке и с патриотическим уклоном, но надеюсь будет воспринят.

 

Як романтично пахне ковбаса,

І помідори в банці зашарілись.

А в пляшецці, так тихо як роса,

Горілка прохолодна причаїлась.

І сало ніжне, зваблює тільцем,

І загорілий хліб підставив спину,

Якщо ти млієш слухаючи це,

Чому-ж ти б.ядь не любиш Україну?

[MAI]

Ответный поток, похоже, иссяк

 

Смелее, подключайтесь

 

Александр Беляев

"Человек-амфибия"

 

"К завтраку Ихтиандр явился с большим запозданием. Он был чем-то расстроен. Поковыряв вилкой кусок бифштекса, сказал:

- Опять жареное мясо.

- Опять, - строго ответил Кристо. - Так доктор приказал. А ты опять сырой рыбой наелся в море? Так ты совсем от жареной пищи отвыкнешь".

[MAI]

Сергей Николаевич, хотя не понял, что там за эпитет добавлен к нежному салу?

 

Роберт Бернс

"Ода шотландскому пудингу "хаггис""

 

"В тебе я славлю командира

Всех пудингов горячих мира, -

Могучий Хаггис, полный жира и требухи.

Строчу, пока мне служит лира, тебе стихи.

 

Дородный, плотный, крутобокий,

Ты высишься, как холм далекий,

А под тобой поднос широкий чуть не трещит.

Но как твои ласкают соки наш аппетит!

 

С полей вернувшись, землеробы,

Сойдясь вокруг твоей особы,

Тебя проворно режут, чтобы весь жар и пыл

Твоей дымящейся утробы на миг не стыл.

...

Молю я Промысел небесный:

И в будний день, и в день воскресный

Нам не давай похлебки пресной, яви нам благость

И ниспошли родной, чудесный, горячий Хаггис!"